Элис Хоффман: Речной король

В ту пору доктор Джордж Хоув, досточтимый директор школы, считавшийся лучшим за всю историю Хаддан-скул, решил жениться на Анни Джордан, самой красивой девушке в городке. Отец Анни был весьма уважаемым человеком, владевшим участком земли в том месте, где теперь шоссе номер семнадцать выходит на трассу, соединяющую штаты, он дал согласие на брак, но вскоре после свадьбы стало очевидным, что Хаддан так и останется разделенным на две части. Доктор Хоув был ревнивым и мстительным, дорога к его дверям была заказана местным жителям. Даже с визитами родных Анни скоро было покончено. Ее отец и братья, хорошие простые люди в испачканных землей сапогах, и те несколько раз, когда заходили в гости, немели, словно костяной фарфор и книги в кожаных переплетах лишали их дара речи. Уже скоро горожане начали негодовать на Анни, будто бы она каким-то образом предала их. Раз уж она думала, что вознеслась высоко и обрела могущество, поселившись в чудесном доме у реки, девушки, с которыми она вместе росла, почувствовали себя обязанными как-то отплатить за эту удачу, и на улице они проходили мимо, не говоря ей ни слова. Даже ее собственная собака, ленивая псина по кличке Сахарок, убегала, завывая, в тех редких случаях, когда Анни навещала отцовскую ферму.

Очень быстро обнаружилось, что ее замужество было чудовищной ошибкой, гораздо более страшной, чем с самого начала подозревала Анни. Доктор Хоув в день собственной свадьбы забыл свою шляпу, а это верный признак того, что мужчина склонен к изменам. Он относился к тому типу мужчин, которые желают владеть своей женой, не принадлежа ей. Бывали дни, когда в собственном доме он едва ли произносил несколько слов, и ночи, когда он не являлся до самого восхода. Именно одиночество вынудило Анни взяться за благоустройство садов Хаддан-скул, которые до ее появления стояли заброшенные, зарастая плющом, пасленом и черной лозой, душившей все дикие цветы, какие пытались пробиться из тощей почвы. Как оказалось, одиночество Анни было благословением для школы, потому что именно она спроектировала дорожки, мощенные кирпичом, которые образуют контур песочных часов, она, с помощью шести крепких юношей, занималась посадкой плакучих буков, под ветвями которых столько девчонок и по сей день переживают свой первый поцелуй. Анни принесла самую первую пару лебедей, которые поселились на излучине реки позади директорского дома: озлобленные жалкие создания, спасенные с фермы в Гамильтоне, где жена фермера выдергивала из них окровавленные перья, набивая ими мягкие одеяла. Каждый вечер перед ужином, когда свет, отражающийся от реки, приобретал зеленоватый оттенок, Анни приходила сюда, неся в переднике черствый хлеб. Она была твердо убеждена, что рассыпать хлебные крошки — к счастью, а этого чувства она не испытывала с самого дня свадьбы.

Некоторые утверждают, будто лебеди приносят неудачу, особенно ненавидят их рыбаки, но Анни любила своих питомцев, и, чувствуя это, они появлялись, стоило ей позвать. На звук ее нежного голоса птицы подплывали учтиво, будто благородные господа, ели у нее с рук, ни разу не поранив ей пальцы, больше всего им нравились кусочки ржаного хлеба и печенье с пшеничными отрубями. В качестве особенного лакомства Анни часто приносила целые пироги, оставшиеся от обеда, и пирожные с лесной малиной, которые лебеди глотали едва ли не целиком, отчего клювы у них покрывались багровыми пятнами, а животы приобретали форму набивных мячей.

Даже те, кто считал, что доктор Хоув совершил серьезную ошибку, выбирая жену, не могли не восхищаться садами Анни. Прошло совсем мало времени, и бордюры из многолетников расцвели нежно-розовыми наперстянками и кремовыми лилиями, каждый цветок был тяжелым, как маятник, а на шелковистых лепестках скапливались капли росы. Но лучше всего у Анни росли розы, и самые завистливые члены Хадданского клуба садоводов, основанного в тот же год в попытке украсить город, распускали слухи, будто такое везение просто неестественно. Некоторые заходили настолько далеко, что высказывали вслух предположение, будто бы Анни Хоув подкармливает свои вьющиеся розы размолотыми в муку кошачьими костями или даже поливает кусты собственной кровью. Иначе с чего бы ее саду цвести в феврале, когда во всех остальных садах нет ничего, кроме ила и голой земли? Массачусетс печально известен своим коротким сезоном вегетации и губительными ранними заморозками. Нигде больше садовод не сталкивался со столь непредсказуемой погодой, будь то засуха, или наводнение, или нашествие насекомых, которые, случалось, подчистую пожирали у соседей всю зелень. Ни одно из подобных бедствий ни разу не затронуло Анни Хоув. Под ее опекой даже самые нежные гибриды переживали первые заморозки, так что в ноябре в Хаддан-скул еще оставались цветущие розы, хотя к тому времени кончик каждого лепестка часто бывал заключен в ледяной футляр.

Читать дальше