Милорад Павич - Внутренняя сторона ветра

Сидя на берегу реки в крепости, он обычно следил глазами за крыльями какой-нибудь стремительно падавшей вниз птицы, а потом позволял своему взгляду носиться вместе с ней над возрождающимся городом, чьи каменные зубы прорастали из земли по берегам двух рек. Ничто не ускользало от оседлавшего птицу взгляда, ничто не оставалось незамеченным, и сеть, сотканная из птичьего полета, постепенно оплела весь старый город, каждый его уголок, а Леандр, дрожа от нетерпения, как будто заглатывал каждую мелочь, которой касался его взгляд. Он видел башню Небойши, отражавшуюся сразу и в Саве, и в Дунае, через окна которой насквозь можно было увидеть немножко неба на другом берегу, которое она заслоняла собой. Взгляд парил над белградскими колокольнями, чей звон слышали две империи, а когда поток воздуха проносил птицу через только что построенную в честь покорившего Белград Карла VI триумфальную арку и птица, испугавшись в этом ущелье, взмывала ввысь, взгляд взлетал вместе с ней, стараясь не отставать от ее крыльев, поднимался к церкви Ружицы и дотрагивался у городских ворот до бившего в барабан глашатая, лицо которого нельзя было разглядеть, но зато можно было пересчитать все пуговицы на его одежде, сверкавшие на солнце. Взгляд Леандра, замирая от страха, падал к подножию крепости, туда, где начинались пастбища, и он видел, что коровы, сойдя вниз по каменным ступеням, влезли в огород возле крытого соломой домика и начали щипать там лук-порей, которым будет пахнуть их завтрашнее молоко. И опять в глазах мелькала синяя вода Савы, ряды красивых новых домов, латунные ручки у входа, за которые держится тот, кто очищает обувь о металлическую решетку под ногами. Затем он неожиданно оказывался над Панчевом и видел место, поросшее горькой травой, которую стада обходят стороной. Здесь можно было почувствовать, как ветер возвращает воду Дуная назад, в сторону маршировавших строем солдат, чьи штыки блестели так, что казались мокрыми. В городе, который и австрийцы и сербы укрепляли ускоренным темпом, было много часов, перекликавшихся друг с другом над резиденцией градоначальника, имевшей столько окон, сколько дней в году. Новые лавки ломились от изобилия товаров, над церквами блестели кресты трех вер, дворы с красивыми оградами привлекали соловьев с обоих берегов Савы, а мимо садов проносились коляски, въезжали под ливень, накрывавший всего две-три улицы. Потом на глаза опять попадалось небольшое облако, немного камыша и тумана, плывущего над Савой и впадавшего в более глубокий и быстрый туман над Дунаем. На другой стороне виднелись косые солнечные лучи, пронзавшие лес, и Леандр чувствовал их дымящийся, то холодный, то горячий, запах. И снова взгляд скользил по городу: он видел, как рабочие заканчивают строительство дубровницкой церкви – плотник, взмахнув топором, вонзал его в дерево, но звук удара слышался лишь после того, как топор снова взмывал вверх, так что птица могла пролететь между самим звуком и его источником.

Потом Леандр видел, как ветер рассердил птицу, унеся ее далеко в сторону от нужного ей направления, и как внизу под ней забили в колокол, но звук донесся немного позже, как будто он был плодом, оторвавшимся от своего металлического черешка. Видел, как этот звук дрожит, перелетая вместе с птицей через реку, и как встречается с австрийскими армейскими лошадьми, которые прядают ушами на лугу по ту сторону Савы. А потом он мог проследить за тем, как звон, похожий на тень от облака, достиг на пути к Земуну группу пастухов и как они, услышав его, повернули свои маленькие головы в сторону Белграда, который уже опять погрузился в тишину на своей стороне реки. А потом птица своим стремительным полетом пришивала к небу, как подкладку, тот мир, в котором, словно пойманный сетью, лежал Леандр. Потому что было достаточно открыть лишь одни городские ворота, и в Белград ворвалась бы турецкая конница и вооруженные саблями охотники за головами, чтобы в мгновение ока превратить эту сокровищницу, незыблемо вставшую на границе их мира, в развалины и дым. Леандр не знал, даже не мог предположить, что он был последним человеком, рассматривавшим, сидя в Белградской крепости, город, который спустя всего несколько лет должен был исчезнуть бесследно и навсегда.

В октябре того же года отец взял Леандра с собой посмотреть на приезд русских. Леандр ожидал увидеть всадников с копьями, всунутыми в сапог, но вместо армии увидел сани, запряженные тройкой лошадей, из которых вышел один-единственный человек в огромной шубе. В ноздри незнакомца были вставлены два стебля базилика. Он вылез из саней и сразу прошел прямо в особняк митрополита. За ним последовал его спутник с сундуком и иконой.