Валерий Попов - Нарисуем

Распрямился гигант! И тут на него кинулись враги, повалили головой на колоду. Палач в окровавленном фартуке занес тесак… Все? Я протянул вперед руку. Руби! Палач, вдруг выйдя из сонного состояния, глянул на старейшину – чего? Но как раз за этот миг Пека и набрал силу, рванул – враги все посыпались с него, как осенние листья!

– Молодец, урус! Урус джигит! – старейшина мне адресовал комплименты. – Выпейте вина.

Пека распрямился. Обвел взглядом всех… Лишь радостные улыбки! Дыша еще тяжело, мы выпили. Хорошо, когда горло есть.

– Вопросов больше нет? – осведомился Пека.

– Нет, дорогой.

Я оглядел напоследок подвал. Надеюсь, он так и останется аллегорией? Но, зная Пеку, не стал этого утверждать.

Он неторопливо к казачке подошел, вертя, правда, шеей, словно тесен воротничок.

– Ну, ты готова?

– Я всегда готова!

Ссыпала снетка в рюкзачок, на плечико накинула. Все же снеток не отчепился от нас, чувствую – будет фигурировать в деле!

– Где искать-то вас… если что?

Все оргмоменты на мне!

– Зачем? – величественно он произнес. Но она ответила проще:

– Та на сейсмостанции мы.

– Где?

– Та я ж работаю там.

Обмер я. Пека и сейсмостанция… Вернулись бы лучше в «Горняк», пиявок бы друг другу поставили… но их вдаль неудержимо влекло.

– Та я ж сегодня не в смену, – угадав, видимо, мои мысли, зарделась она. Не в смену! Но Пека-то всегда в смене! От него всегда надо рекордов ждать.

Проходя мимо ларька «1000 мелочей», он вдруг приобрел два карманных приемничка: один мне протянул.

– Если что будет – услышишь.

Такой, значит, масштаб! Второй приемничек взял себе. Самому тоже интересно.

– Не пропадай! – Сцепку снетков из ее торбы протянул мне. Ушли по солнечному лучу.

В арьергарде я. Прикрываю наступление. Первый час внимательно слушал радио, сидя на скамье. Смеркалось. В сон клонило. Пока, кроме переворота в Санта-Домингес, не было ничего. Ночь. Мирный стрекот цикад. Дремал.

Павлин опять завопил. Меня, может, и не разбудил – но совесть точно… Отпустил Пеку на произвол судьбы. И Гуню бросил. Попал средь двух огней! Не считая третьего, своего… Заснул?

И вдруг надо мной, как коршун над скалою, Гуня завис. Угрызения совести материализовались так быстро? Могли бы и подождать… или это сон?

– Ты как меня нашел? – задал хитрый вопрос. Если скажет, что через сон, – это будет понятно.

– Музычку слушаешь? – указал на приемник. Да, похоже, это не сон. – А работать кому? Реакция поднимает голову!

Я бормотал с надеждой, что, наверное, она ее еще долго будет поднимать…

– С тобой невозможно разговаривать.

– Нет, нет, я помню! Все озарю! Что надо?

– Так! – схватил у меня из горсти пару снетков. – И ты туда же?

Видать, эта сушеная золотая рыбка, полностью скомпрометированная, манила и его. Я на Гуню смотрел. Красивый был парень. Но погубила еда.

Похоже, друг мой на взводе уже, причем не только эмоциональном. На кого опираться? В руках у Гуни вдруг появилась бутыль. Откуда? Прежде не замечал. Гуню всегда за образец благоразумия держал… и таким он у меня и останется.

– С бутылкой поосторожнее, – предупредил я.

– Пошли!

Все время шли почему-то по склонам, осклизываясь: правая нога выше левой.

– Ты веришь в наше дело?! – вдруг остановившись, Гуня спросил.

В таком положении – одна нога вверх, другая вниз – на принципиальные вопросы трудно отвечать.

– Смотря в какое, – уклончиво сказал я. Все уж отвергать нельзя, надо что-то оставить.

– А по-моему, все негодяи! Думают лишь об одном! – Гуня вновь присосался к бутылке. На всякий случай не станем уточнять, о чем «об одном» все думают там у него, чтоб не всплыло что-то совсем неприглядное. Какой-то уровень все же надо держать.

– Давай поглядим друг другу в глаза, – снова поставил он трудную задачу…

Долго пытались это сделать, но не смогли.

– А ты знаешь, – новую жгучую тему он взял, – что я деньги Инне с Митькой отдал?

– Какие деньги?

– Партийные.

Лихо!

– Зачем?

– Чтобы Митька в Англии мог учиться.

– Зачем?

– А ты не понимаешь? – Гуня меня взглядом долбил. – Что здесь все уже рухнуло?

– Как? А что ж мы тут тогда делаем?

– То мы! – Гуня пренебрежительно махнул рукой… с чем я не согласен.

– А эти – знаешь, что творят? – продолжил он жгучую тему. – Они…

Минут двадцать он горячо говорил. Да, такого не ожидал! Из соображений боязливости все опускаем. «Горстка сатрапов!» – вот как он их называл. Пил вино справедливости, пьянея на глазах… Да, неудачно устраиваюсь.