Александр Чудаков - Сборник памяти

Затем наступило новое время. Нам выделил грант фонд Сороса. Там тоже было много возни с оформлением, отчетами об использовании средств, но все уже оказалось проще. Сумма была в нашем распоряжении, без посредников, нужно было только предоставлять регулярные отчеты о проделанной работе, что для нас не представляло затруднений. Кроме того, здесь уже я могла помочь в оформительских и прочих делах. Что я и делала. Мы смогли купить необходимую канцелярщину, которую раньше Ал. П. покупал за свой счет, а главное, оплачивать изготовление фотокопий с текстов – весьма дорогостоящий процесс, который Ал. П. также оплачивал из «семейных» денег. Теперь он смог нанять еще одну помощницу, Т. И. Понтрягину, библиотекаря РГБ, и она посвящала какое-то время просмотру газет и сбору наших материалов. Мы стали мечтать о покупке компьютера и составлении компьютерной базы данных. Но это счастье довольно быстро кончилось, и мы опять остались без денег.

В процессе работы накапливались материалы, сведениями о которых мы располагали (из разных источников), но самих статей в фондах РГБ не обнаруживалось по разным причинам – газеты уничтожены в связи с ветхостью, изъяты по цензурным соображениям, потеряны – было и такое! – и т. п. Таких материалов накапливалось с годами довольно много, и дважды, пока гранты давали такую возможность, Ал. П. организовывал мне командировку в Петербург, в Публичную библиотеку им. Салтыкова-Щедрина. Конечно, времени было мало, но я успевала сделать намеченное, чему в немалой степени способствовала помощь работников библиотеки. Они всегда готовы были помочь, понимая, что мое командировочное время – отмеряно, сразу же создавали обстановку доброжелательства. Особенно приятно мне было работать с отделом фотокопий. Лицо начальницы отдела расцветало улыбкой, как только она слышала, что материал – для работы Чудакова. Все, выполняемое по моим заявкам (и более ранним, самого Ал. П.), было всегда сделано очень хорошо и – никаких ошибок!

Ал. П. считал, что собранный материал достаточен – учтено несколько тысяч публикаций, это очень много, – и должен быть опубликован. Мы обсуждали с ним вопрос о том, как именно публиковать – может быть, частями, по томам… Потому что материал-то огромный. Подготовка к публикации, составление указателей – это была уже незнакомая мне работа.

По причинам, не связанным с работой над библиографией, сугубо семейным, мое участие в ней закончилось в конце 2003 года.

В тот год, когда А. П. с огромным напряжением делил свое время между научной работой и поездками на Левобережную – для сплошного просмотра газет, в доме нашего друга, моего школьного еще приятеля Г. И. Гаева он познакомился с Анной Ивановной Саввиной. В тот момент она оказалась на ранней (по особенностям производства, которым занималась, – совершенно далекого от гуманитарных дел) пенсии, вырастила дочь и располагала временем. Услышав увлеченный рассказ А. П. о замысле полной библиографии прижизненной критики Чехова, она предложила ему свою безвозмездную помощь по просмотру газет на Левобережной (А. И. жила в Зеленограде, и некоторая географическая близость к газетному залу тоже была немаловажной).

Жизнь его, можно сказать, изменилась. Главное и неоценимое свойство новоприобретенной помощницы было вскоре им оценено – и далее все возрастало в цене: сколько бы молодых чеховедок и библиотечных работников ни пробовал А. П. привлечь к техническому, казалось бы, делу просмотра газет, после всех приходилось, вслед за первой же его (обязательной) ревизией, все пересматривать – и находить пропущенные материалы. Только одна А. И. просматривала газеты сплошь, не пропуская ничего. Он не уставал восхищаться этим ее качеством.

Я не ставлю сейчас цели рассказать о замысле и о перспективе издания всего труда (работа над подготовкой уже начата). В разное время к этой огромной работе удавалось подключать разных людей, с разными функциями. И все-таки именно с конца 2003 года она практически остановилась – или, во всяком случае, резко замедлилась.

Наша филология потеряла за короткое время ряд замечательных ученых. Среди них особенно неожиданным и горестным был уход Александра Павловича Чудакова.

Я знал Сашу с первого курса филфака МГУ. Как и недавно ушедшие М. Л. Гаспаров и Е. М. Мелетинский, он был моим сотрудником по Институту мировой литературы в Москве. Последний раз я видел его давно – в Норвиче (штат Вермонт) в июле 1989 года. Как чеховские герои Лаевский и Самойленко в рассказе «Дуэль», мы разговаривали, стоя в воде, между отвесной скалой и водопадом. В память об этом дне у меня осталась его книга «Мир Чехова» с надписью: «Дорогому Юре Щеглову через много лет с неизменными чувствами, а также после совместного нахожденья под струями водопада», да фотография: Саша, Мариэтта и я. Книга, только что мною перечитанная, испещрена моими пометками, следами тогдашнего увлеченного чтения.