Марк Салливан - Под алыми небесами

Так продолжалось еще двадцать минут, генерал выкрикивал приказы и пункты назначения для всего – от автоматических винтовок до девяносто восьмого маузера, стандартного вооружения вермахта, или дальнобойных противотанковых ружей и мощных патронов для них размером двадцать на сто тридцать восемь миллиметров.

Из дальнего конца туннеля появился офицер, отсалютовал и заговорил с Лейерсом, который развернулся и двинулся в обратном направлении. Офицер – полковник – чуть не бежал, чтобы не отстать от генерала, продолжая что-то четко говорить. Пино шел немного позади.

Наконец полковник замолчал. Генерал Лейерс слегка опустил голову, повернулся с военной четкостью и принялся отчитывать полковника. Тот попытался было ответить, но Лейерс закончил тираду. Полковник сделал шаг назад. Это, казалось, еще сильнее разозлило Лейерса.

Он оглянулся, увидел Пино и нахмурился.

– Вы, форарбайтер, ждите меня у груды камней, – сказал он.

Пино опустил голову и поспешил мимо них, слыша у себя за спиной громкий голос генерала. Грохот от ударов кувалд о камень впереди вызвал у него желание подождать генерала здесь. Но не успела эта мысль прийти ему в голову, как звук прекратился, он услышал звон падающих на землю инструментов. Когда он дошел до места, где велись работы, люди с кайлами и лопатами сидели, прислонившись спинами к стене, многие уронили головы на руки. Другие смотрели пустыми глазами в потолок туннеля.

Пино никогда прежде не видел таких людей. Смотреть на них было невыносимо: как они сидели, как они проводили языком по горящим от жажды губам. Он огляделся. У стены стоял большой бидон с водой, а рядом с ним ведерко с черпаком.

Никто из охранников, стороживших этих рабов, не пошевелился, чтобы предложить им воды. Кто бы они ни были, чем бы они ни заслужили такого отношения, но в воде им нельзя было отказывать, подумал Пино, чувствуя, как гнев нарастает в нем. Он подошел к бидону, наклонил его, наполнил ведро.

Один из охранников стал возражать, но Пино сказал: «Генерал Лейерс», и все возражения стихли.

Он подошел к ближайшему из серых людей. Щеки у человека настолько впали, что лицо было похоже на череп, обтянутый кожей. Но он откинул голову, открыл рот, и Пино стал лить воду прямо ему в горло. Напоив одного, Пино перешел к другому, потом к следующему.

Большинство вообще не смотрели на него. Пино набрал еще воды, и тут седьмой человек, глядя на пол у себя под ногами, пробормотал проклятия на итальянском, обращенные к Пино.

– Я итальянец, идиот, – сказал Пино. – Ты будешь пить или нет?

Человек посмотрел на него, и только тут Пино увидел, как он молод. Они, вероятно, были ровесниками, хотя жизнь искалечила и состарила его так, что Пино и вообразить не мог.

– Говоришь ты как миланец, но на тебе нацистская форма, – прохрипел человек.

– Все не так просто, – сказал Пино. – Выпей воды.

Он отпил глоток с той же жадностью, что остальные.

– Кто ты? – спросил Пино, когда тот напился. – Кто все остальные?

Человек посмотрел на Пино, словно на таракана.

– Меня зовут Антонио, – сказал человек. – И мы – рабы. Все до одного.

«Рабы?» – подумал Пино, чувствуя одновременно отвращение и сострадание.

– Как вы попали сюда? – спросил он. – Вы евреи?

– Тут есть и евреи, но не я, – сказал Антонио. – Я был в Сопротивлении. Сражался в Турине. Нацисты поймали меня, приговорили вот к этому, а не к расстрелу. Другие тут поляки, русские, французы, бельгийцы, норвежцы и датчане. Буквы у них на груди говорят о том, откуда они. Во всех странах, куда вторгаются нацисты, они забирают сильных мужчин и превращают их в рабов. Они называют это «принудительный труд» или еще как-то, но, как ни называй, это рабство, и ничто другое. Как, по-твоему, нацистам удалось столько всего построить за такое короткое время? Все береговые укрепления во Франции? Все эти оборонительные сооружения на юге? У Гитлера целая армия рабов, так фараоны строили пирамиды в Египте, а он… Господи Исусе, он настоящий фараоновский надсмотрщик.

Антонио прошептал последние слова, глядя со страхом мимо Пино вглубь туннеля. Пино повернулся. К ним приближался генерал Лейерс, он смотрел на ведро с водой и черпак в его руке. Лейерс пролаял что-то охранникам по-немецки. Один из них подскочил и взял у Пино ведро с водой.

– Вы мой водитель, – сказал Лейерс, проходя мимо Пино. – А не прислужник для рабочих.

– Прошу прощения, mon général, – сказал Пино, устремляясь за Лейерсом. – Мне показалось, их мучает жажда, но никто не давал им воды. Это… было глупо.