Марк Салливан - Под алыми небесами

– Ты спрашиваешь, что я хочу? – спросил Тито. – Как насчет хоть самой малости уважения к человеку, который пытается избавить Италию от нацистского дерьма?

Пино корчился в талом снегу, стараясь сдержать рвоту.

– Ну, говори, – сказал Тито, стоявший над ним.

– Что говорить? – выдавил Пино.

– Что ты уважаешь Тито. Что Тито – партизанский командир, который доставляет грузы через Шплюген. А ты, парень, подчиняешься Тито.

Невзирая на боль, Пино отрицательно покачал головой. Сквозь сжатые зубы он проговорил:

– Здесь только один главный человек. Отец Ре. И я подчиняюсь только ему и Господу.

Тито поднял ружье прикладом над головой Пино. Пино понял, что тот сейчас раскроит ему череп. Убрав руки от паха, он сжался и защитил ими голову от удара, который так и не последовал.

– Остановись! – раздался крик отца Ре. – Остановись, или, клянусь тебе именем Господа, я позову немцев и скажу им, где тебя искать!

Тито вскинул ружье к плечу и прицелился в отца Ре, который сошел с крыльца.

– Выдашь нас? Ты это хочешь сказать? – спросил Тито.

Пино резко ударил Тито ногой в колено. Тито согнулся. Ружье выстрелило. Пуля прошла мимо отца Ре, врезалась в стену «Каса Альпина».

Пино в один прыжок приблизился к Тито и с силой ударил его по носу, услышал хруст, увидел, как хлынула кровь. Потом он выхватил ружье, встал, передернул затвор и навел ствол на Тито, целясь в голову.

– Прекратите это, черт побери! – сказал отец Ре, сходя с крыльца к Пино и становясь между ним и двумя людьми Тито, которые уже изготовились стрелять в Пино. – Я сказал, что дам тебе деньги на твое дело и еды на три дня. Не делай глупостей. Забирай, что я даю, и уходи, прежде чем не случилось чего похуже.

– Убейте его! – закричал Тито, утирая кровь рукавом и с ненавистью глядя на Пино и священника. – Убейте их обоих!

Нескольких мгновений тишины им хватило, чтобы принять решение. Потом люди Тито один за другим опустили оружие. Пино облегченно вздохнул, поморщился, все еще чувствуя боль в паху, и отвел ствол от головы Тито. Он отсоединил магазин и вытолкнул последнюю пулю из ствола.

Пино ждал, пока люди Тито брали деньги и еду. Двое из них ухватили Тито под мышки, игнорируя проклятия и оскорбления, которыми он их осыпал. Пино протянул ружье Тито третьему «партизану».

– Заряжай! Я убью их! – бушевал Тито, а кровь сочилась из его губы и стекала по подбородку.

– Оставь, Тито, – сказал один из них. – Он ведь священник, бога ради.

Двое «партизан» набросили руки Тито себе на плечи, чтобы увести его от «Каса Альпина». Но главарь банды оглянулся и проревел:

– Еще ничего не кончено! В особенности для тебя, парень. Не кончено!

Потрясенный Пино стоял рядом с отцом Ре.

– Как ты? – спросил священник.

Пино долго молчал, прежде чем ответить.

– Отец, скажите, это грех, если я задаю себе вопрос: правильно ли я поступил, не убив его?

– Нет, это не грех, – ответил священник. – И ты поступил правильно, что не убил его.

Пино кивнул, но его нижняя губа дрожала, и он изо всех сил подавлял эмоции, которые рвались из груди. Все произошло так быстро, так…

Отец Ре похлопал Пино по спине:

– Веруй. Ты поступил правильно.

Пино кивнул еще раз, но остерегся встречаться со священником взглядом – боялся заплакать.

– Где ты так научился обращаться с ружьем? – спросил отец Ре.

Пино отер глаза, откашлялся и сказал хрипловатым голосом:

– Мой дядюшка Альберт. У него охотничье ружье, «маузер» кажется. Он меня научил.

– Не могу решить, что ты проявил – отвагу или безрассудство.

– Я не мог позволить Тито убить вас, отец.

Священник улыбнулся и сказал:

– Да благословит тебя за это Господь. Сегодня я не был готов умереть.

Пино рассмеялся, содрогнулся и сказал:

– И я тоже.

Они вернулись в здание школы. Отец Ре достал лед для Пино, а брат Бормио приготовил ему завтрак – Пино мигом его проглотил.

– Ты все растешь. Скоро нам будет тебя не прокормить, – проворчал Бормио.

– А где все? – спросил Пино.

– Ушли кататься на лыжах с Миммо, – сказал отец Ре. – Ко второму завтраку они вернутся.

Пино ел вторую порцию яичницы с колбасой и черным хлебом, когда в комнату нерешительно вошли две женщины, четверо детей, а за ними мужчина лет тридцати с еще двумя мальчиками. Пино сразу же понял, что это беженцы. Он узнал загнанное выражение на их лицах.

– Ты сможешь завтра сходить на перевал? – спросил отец Ре.

Пино пошевелился на стуле, почувствовал тупую боль в паху, но сказал: