Марк Салливан - Под алыми небесами

Когда они к вечеру того дня вернулись в Милан, район вокруг Дуомо оказался заперт двумя танковыми взводами, и даже Лейерса внимательно проверили, прежде чем пропустить внутрь оцепления. Причину этого Пино узнал в отеле «Реджина», где располагалось управление гестапо. Полковник Рауфф был пьян и пребывал в ярости, он пытался сжечь каждый клочок бумаги, на котором стояло его имя. Но, увидев Лейерса, он оживился и пригласил его в свой кабинет.

Лейерс взглянул на Пино и сказал:

– На сегодня все, но завтра утром у меня встреча в девять часов. Жду вас в восемь сорок пять у Долли.

– Oui, mon général, – сказал Пино. – А машина?

– Пусть будет при вас.

Генерал Лейерс последовал за Рауффом. Пино было не по себе оттого, что исчезает столько документов. Доказательства преступлений нацистов в Италии сгорали, а единственное, что он мог сделать, – это сообщить союзникам. Он припарковал машину неподалеку от своего дома, оставил на сиденье нарукавную повязку – свастикой вверх – и направился домой. Ему снова пришлось проходить мимо часовых.

Микеле поднес палец к губам, а тетя Грета закрыла дверь.

– Что? – спросил Пино.

– У нас гость, – вполголоса сказал отец. – Сын моего двоюродного брата. Марио.

Пино скосил взгляд:

– Марио? Мне казалось, он летчик-истребитель.

– Да, я по-прежнему летчик, – сказал Марио, выходя из тени. Это был невысокий широкоплечий человек с открытой улыбкой. – Меня вчера сбили, но я выпрыгнул с парашютом, и вот я здесь.

– Марио будет прятаться у нас, пока не кончится война, – сказал Микеле.

– Твой отец и тетушка рассказали мне о твоих подвигах, – сказал Марио, похлопав Пино по спине. – Для этого нужно немало мужества.

– Ну, не знаю, – сказал Пино. – Я думаю, Миммо достается куда больше.

– Чепуха, – сказала тетя Грета, прежде чем Пино поднял руки, показывая, что сдается.

– Я не принимал душ три дня, – сказал он. – И мне еще нужно поставить генеральскую машину. Рад, что ты живой, Марио.

– Взаимно, Пино, – сказал Марио.

Пино пошел по коридору в ванную рядом со своей спальней. Он снял пропитанную дымом одежду, потом принял душ, чтобы смыть запах гари с тела и волос. Надел лучшую одежду, брызнул на лицо немного отцовского лосьона. Он четыре дня не видел Анну и хотел произвести на нее впечатление.

Пино оставил в столовой записку для Баки, сообщая о сожжении документов, попрощался с отцом, тетушкой и родственником и ушел.

Темнело, но здания и дороги все еще излучали тепло. Пино шел, и ему было хорошо. Тепло и влага словно добавили смазки в его суставы после нескольких дней езды, стояния, наблюдения. Пино сел в «фиат» и уже хотел его завести, когда на заднем сиденье произошло какое-то движение, и Пино почувствовал холодное дуло пистолета на своем затылке.

– Не двигайся, – сказал человек. – Руки на руль. Пистолет?

– Нет, – сказал Пино, слыша дрожь в своем голосе. – Что вам надо?

– А ты как думаешь?

Теперь Пино узнал голос, и внезапно его охватил ужас при мысли о том, что сейчас жизнь его оборвется – брат выстрелит ему в голову.

– Не делая этого, Миммо, – сказал он. – Мама и папа…

Пино почувствовал, что сталь уже не упирается в его голову.

– Пино, извини ты меня, бога ради, за то, что я тебе наговорил, – начал Миммо. – Я теперь знаю, что ты делал, секретная работа, и я… я восхищаюсь твоим мужеством. Твоей преданностью делу.

Сначала Пино расчувствовался, а потом разозлился:

– Тогда зачем эти шутки с пистолетом?

– Я не знал, вдруг ты вооружен. Боялся, что можешь меня застрелить.

– Я бы никогда не застрелил младшего брата.

Миммо поднялся с сиденья и обнял брата:

– Ты меня прощаешь?

– Конечно, – сказал Пино, уже без гнева. – Откуда ты мог знать? А мне нельзя было тебе говорить – дядя Альберт сказал, что так будет безопаснее.

Миммо кивнул, отер глаза рукавом и сказал:

– Меня прислали командиры моего отряда передать тебе приказ.

– Приказ? Я подчиняюсь приказам генерала Лейерса.

– Уже нет, – сказал Миммо, передавая ему лист бумаги. – Ты должен арестовать Лейерса в ночь на двадцать пятое и привезти по этому адресу.

Арестовать генерала Лейерса? Поначалу эта мысль обескуражила Пино, а потом он представил, как наводит пистолет на голову Лейерса, и ему это понравилось.

Он арестует генерала, а потом скажет ему, что все это время работал на Сопротивление. Швырнет эти слова Лейерсу в лицо: «Я был у вас под носом все это время. Я видел все, что вы делали, надсмотрщик».