Нодар Джин - И. Сталин - Из моего фотоальбома

В этом доме я и родился. Маленький. Дом маленький. Но к чему больше? Я в нём вполне помещался. Сам я, кстати, тогда тоже маленький был. А в пристройке дажe держал козу. Просто так. Звал Жанной. В честь Жанны д‘Арк. Отец мой Бесо работал тогда в Тифлисе. Познакомившись с ней, рассерчал и велел её гнать. Это, мол, плохо — дружить с козой. Люди подумают дурное. Но я отказался расстаться с Жанной — и он, напившись, её придушил. Когда я был в школе.

This is the house I was born in. It’s a small house. But why have a bigger one? I could fit into it pretty well. I myself was pretty small at that time also. And I even kept a goat in the outhouse. Just for the hell of it. I called her Jeanne. In honor of Jeanne D’Arc. My father, Beso, used to work in Tbilisi at that time. When he got to know her, he got angry and ordered me to chase her out. He said, it was bad to befriend a goat. People might think something fishy. But I refused to part with Jeanne, and once, when he got drunk, he suffocated her. I was in school at the time.

А это я как раз в школе. В заднем ряду. Зато в середине. В передний — к подушке — не пустил фотограф. Хотя я был лучший ученик. Его подкупили. Те, кто у подушки. Не сами, а родители. Мой же родитель, взглянув на карточку, приказал мне срочно вырасти. Но карточка ему понравилась: оспины на моём лице не проглядываются.

And this is me in school. In the back row. But in the very middle. The photographer wouldn’t let me sit in the front, by the pillow. Although I was the best student. He was bribed. By those who sat right by the pillow. By their parents. And as for my parent, when he looked at the photo, he ordered me grow up right away. But he did like it: you couldn’t see the traces of smallpox on my face.

Это и есть Кеке. Мама. Назвала меня Иосифом в честь Иисусова отца. Земного. Назови она меня в честь небесного родителя Христа, я уже в детстве был бы Всевышним. Кеке дала мне имя до родов. Родись я девочкой, меня звали бы Маро. Как маму Спасителя. Я рад, что родился не девочкой. Но когда именно родился, Кеке не помнила. Через неделю, мол, после Рождества. Но это не так. Я родился когда родился. Теперь все знают. А через неделю после Рождества меня просто крестили. Это дёшево. Достаточно добыть стакан воды…

There she is: Keke. My mother. She named me Joseph after Jesus’ father. The earthly one. If she'd named me after his heavenly father, I would've been Almighty already in childhood. Keke gave me my name before she gave birth to me. If I'd been born a girl, my name would've been Mary. After the Savior’s mother. I'm glad I wasn’t born a girl. But Keke couldn't remember when it was precisely that I was born. She said, it was about a week after Christmas. But that’s not so. I was born when I was born. Now everybody knows. And a week after Christmas, I was baptized. That’s cheap. A glass of water is enough…

Мне тут 20. Когда я впервые получил работу. В Тифлисской обсерватории. Зарабатывал неплохо. Шарф дорогой. Из-за него во время обыска один из жандармов назвал меня «интеллектуалом». Так — дурак — и записал в отчёте. Интеллектуалы мне не нравились уже тогда. Все тифлисские педерасты были интеллектуалами. А один был сразу и интеллектуал, и донжуан. Спал с мужиками, но увивался за бабами. Подчёркивая сложность натуры. Говорят, сам Дон Жуан тоже был педик.

I am twenty here. When I got my first job. In a Tbilisi observatory. I didn’t make a bad living. That scarf is expensive. Because of that scarf one of the gendarmes called me an «intellectual» during the search. And that’s exactly what that fool wrote in his report. I didn’t like intellectuals even at that time already. All the Tbilisi homos were intellectuals. And there was even one who was an intellectual and a «donjuan» at the same time. He slept with men, but — chased after women. They say, that Don Juan himself was a homo.

Пожалуйста: прошло время, наросла борода, голова отвернулась влево, но шарф — тот же. И всё-таки интеллектуалом я стать отказался. Но уберечься от бездомности не удалось. Как был тогда бездомным, так и остался: бездомность — где бы ни жил — есть бездомность.

There it is: time passed, the beard grew out, the head turned to the left, but the scarf remained the same. But still, I refused to become an intellectual. Although I could not escape homelessness. Just as I was homeless then, so — I am to this day: no matter where you live, homelessness is still homelessness.

А здесь мне уже 37. Когда я получил работу во второй раз. Работу министра. Я в книге рассказал — как и что. Тогда я вёл дневник, который потом потерялся. Выкрали, наверно. Но я писал в нём только абстрактное. Например, о разнице между оптимизмом и надеждой. Оптимизм — строй души. Надежду же может иметь и пессимист. Я как раз таким тогда и был — надеющимся пессимистом. Надеющимся на всё