Александр Кожедуб - Мерцание золота

Егору стукнуло пять лет, и мы решили съездить в Коктебель.

Я слышал, что Коктебель уже далеко не тот, в котором мы с Аленой блаженствовали в восьмидесятые годы. В столовой Дома творчества стали хуже кормить. Набережную застроили шашлычными и пивными. Закрыли Карадаг.

— Но море ведь то? — спросил я жену.

— Поехали, — покорилась она.

В Коктебеле все действительно стало другим. Круглые сутки в кафешках грохотала музыка. Вода в душе появлялась часа на два, не больше. Еда в столовой была тяжелая и невкусная.

— Даже море грязное, — посмотрел я в окно номера.

— Пойдем к ослу! — потянул меня за руку Егор.

На набережной ему нравился осел, на которого можно было влезть и сфотографироваться. Егор обнимал его за морду и пытался заглянуть в глаза. Осел брезгливо отворачивался.

Но за неделю к шуму и грязи мы как-то приноровились.

«Вот-вот с неба упадет под ноги мешок с деньгами, — думал я, — и на следующий год мы поедем отдыхать в Испанию или Италию».

Лично меня с Коктебелем примиряли тетки, торгующие на набережной вином. Зарплату на винзаводе им выдавали натурой, и пропустить стаканчик хереса между обедом и ужином теперь не составляло труда.

Между прочим, о мешке с деньгами в это время мечтал не один я.

— Как там Белугин? — спросил меня у входа в столовую критик Володя Бочаренко. — По-прежнему издает журнал «Золото России»?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Я в «Современном литераторе».

— Который был советским? — ухмыльнулся Бочаренко. — Ну и кого вы там издаете?

— Дневники Чуковского, Короленко, Булгакова и прочих третьесортных писателей.

Я тоже хмыкнул.

— Н-да, — посмотрел на профиль Волошина на Карадаге Володя. — Говорят, у Белугина карманы золотыми медалями набиты.

— И платиновыми, — кивнул я. — Про серебряные я и не говорю, мы ими в пивных расплачиваемся.

Здесь я, конечно, приврал, никакими медалями мы в пивных не расплачивались. Там бы их и не взяли. Но загнать в скупке пару медалёшек я Белугину помог.

— Ты на машине? — остановил он меня как-то у Дома литераторов.

— Да.

— Давай на Таганку сгоняем.

— Зачем?

— Там скупка золота хорошая.

Белугин выжидающе посмотрел на меня.

Я знал, что Белугин с подельниками изготовляют юбилейные пушкинские медали из золота, платины и серебра. Кажется, они взяли крупный кредит и заключили договор с Гохраном. Теперь эти медали действительно побрякивали в кармане Белугина.

— А зачем туда надо ехать на машине? — на всякий случай спросил я.

— Для надежности, — сказал медальер. — Если что, подстрахуешь.

«Что «что»? — подумал я. — Стукнут по башке и отнимут медали?» В желтых газетенках было полно сообщений, как у безработных москвича или москвички грабители отняли сумку с полсотней тысяч долларов. На эти сообщения можно было бы не обращать внимания, если бы похожая история не произошла в моем собственном подъезде.

Я вышел из лифта на первом этаже и увидел лежащего на полу человека. Рядом с ним испуганно тыкал в кнопки сотового телефона сосед с тринадцатого этажа.

— Голову бутылкой разбили! — крикнул он мне. — Я «скорую» вызвал, но надо еще милицию…

— А это кто? — спросил я.

Из головы лежащего на полу человека уже натекла изрядная лужица крови.

— С шестнадцатого этажа, — сказал сосед. — Недавно квартиру купил.

Я знал эту квартиру. Она была в полном смысле слова нехорошая квартира. Первоначально ее получил прокурор нашего района. Шестнадцатый этаж в нашем доме был последний, и именно этим воспользовались грабители. Они спустились с чердака на лоджию, проникли в квартиру, связали прокурорскую жену и вынесли из квартиры все ценное. Поговаривали, что там была не одна сотня тысяч зеленых. Возможно, это были не простые грабители. В прокурорскую квартиру не каждый полезет. Как бы там ни было, прокурор из этой квартиры съехал. Долго она стояла пустая, и вот в ней появился жилец. Выяснилось, что до нападения он в ней не прожил и месяца.

— Поменял в нашей сберкассе деньги, — рассказала мне вечером жена, — вошел в подъезд и получил по голове бутылкой. Бандиты его вели от кассы до дома.

— Поймали? — спросил я.

— Прям! — хмыкнула Алена. — В больницу увезли.

Через пару недель жилец выписался из больницы и тут же продал квартиру. Сейчас в ней жил какой-то пьянтос с симпатичной женой. Они частенько скандалили, но нам-то какое дело? Прокурорская квартира жила своей жизнью.

— Поехали, — сказал я Белугину. — Сейчас одному ходить не надо.