Александр Кожедуб - Мерцание золота

— Зачем тебе два пистолета? — спросил я Андрюшу.

На голове у него была шапка со звездой, за пояс заткнуты два пистолета, в руках пластмассовая сабля.

— Всех девок поубиваю! — ответил мальчик.

— Всех?! — поразился я.

— Всех! — махнул саблей Андрюша.

Так вот и Андрюша вырос. Не далее как вчера я заглянул в бар возле ГУМа, в котором прошли наши с Гайвороном лучшие годы, и увидел Андрея в окружении разномастной компании девушек. Все они с обожанием смотрели на Андрея.

«Когда-то и на меня так смотрели, — с грустью подумал я. — Хороший парень вырос».

Но до Алены было далеко даже Андрею.

— И где она нашла этого француза? — спросил я.

— В ящике, — хмыкнул Николай. — Они ж все теперь живут в Интернете.

— И вы его видели?

— Как тебя.

— Да, перед свадьбой приезжал знакомиться, — вышла из кухни Надя, жена Николая. — Они в Бухаресте расписывались.

— Почему не в Париже? — удивился я.

— Эрве Париж не любит, — сказал Николай. — Черных, говорит, много. А сам, между прочим, родом из Версаля.

— Бурбон? — еще больше удивился я.

— Да нет, он из простых, — вздохнул Коля. — По французским меркам, конечно. Химию преподает.

— Какую еще химию? — совсем запутался я.

— Школьный предмет, — вмешалась Надя. — Он работает в школе при посольстве в развивающихся странах. Там стаж идет год за два и зарплата хорошая.

— Понятно, — сказал я. — А университет она хоть закончила?

— А ты разве не знаешь? — посмотрел на меня Коля.

— Нет, — помотал я головой. — Кажется, на матфаке училась.

— Какой матфак! — взял в руки бутылку Коля. — Со второго курса матфака перевелась на второй курс филфака с досдачей всех экзаменов и зачетов. Впервые в истории университета, между прочим. А на пятом курсе вышла замуж и не стала защищать диплом.

— Она же отличница, — вспомнил я. — С золотой медалью школу закончила. На цимбалах играет.

— А защищать диплом не захотела, — разлил по рюмкам водку Николай. — Говорит, в Вануату он ей не нужен.

— Где-где?!

— В Вануату, — сказала Надя. — Им предложили на выбор Гвинею и Вануату, и они выбрали острова.

— В каком океане?

— В Тихом. Прямо посередине.

— Две тысячи километров от Австралии, — кивнул Коля. — Или три. Давай лучше выпьем.

В этой ситуации не выпить было нельзя.

— Хорошо, Андрей еще не женился, — положил я в рот кусочек селедки.

— У него еще все впереди, — сказал Коля, прислушиваясь к грохоту в соседней комнате. — Вот барабанную установку купили.

Семья Николая сейчас жила в двухэтажном доме в частном секторе, и барабанная установка особо никому не мешала.

Цимбалистка Алена свой ход сделала. Каков будет ответ барабанщика Андрея?

Но спрашивать об этом родителей я не стал. В конце концов, я живу в Москве, а они в Минске. Это уже не просто разные города, — чужедальние страны.

— Заработать не хочешь? — спросил меня Завальнюк. Он был моим соседом по внуковской даче.

— Хочу, — сказал я.

Честно говоря, с подобными предложениями внуковские насельники обращались друг к другу не часто. Тем более странно было услышать эти слова от Завальнюка, то ли директора, то ли главного редактора одного московского издательства.

— Нужно привести в порядок рукопись Коноплина, — объяснил суть дела Сергей Петрович. — Знаешь, кто такой Коноплин?

— Знаю, — кивнул я. — Был заместителем председателя Комитета государственной безопасности.

— Ровно одни сутки, — уточнил Завальнюк. — На самом деле он грушник. А сейчас на пенсии, книгу пишет. Разделим рукопись на три части, одну возьму я, вторую Иванченко, третью ты. Недели за три справимся. Берешься?

— Конечно, — сказал я. — В издательстве с такими рукописями приходится иметь дело, что уже ничего не страшно.

— Это нормальная рукопись, — успокоил меня Завальнюк. — Грамотный человек, полжизни за границей.

И он оказался прав, рукопись Коноплина была на удивление чистой, во всяком случае, та ее часть, которая попала мне в руки. У меня, конечно, набрался с десяток вопросов к автору, и я ему позвонил.

— Приходите ко мне домой на Тверскую-Ямскую, — сказал Коноплин. — Завтра сможете?

— Смогу.

Коноплин меня принял по-домашнему, никаких тебе смокингов, бабочек и лакеев в ливреях. Но сама квартира была хороша: просторная, ухоженная, сплошь в коврах и шкафах, заставленных книгами.

— Всю жизнь собираю, — улыбнулся Коноплин, заметив мой интерес к книгам. — Знаете, в какой стране был самый увесистый книжный улов?