Юлия Бакирова - Убийственная реклама, или Тайна работодателя

В тот вечер они сели за стол на кухне, пили чай и доедали оставшиеся пироги с курагой, капустой и рыбой. За разговором обсуждали приходивших на похороны, оценивали качество еды в столовой, подсчитали, сколько спиртного осталось. Потом пошли смотреть телевизор. Несмотря на усталость, а возможно, вследствие ее, спать не хотелось.

— Мама, — произнес Толя, сидевший в кресле, — Полиночка, я хотел сообщить вам, что должен поехать в Москву, меня вызвали на работу. Пожалуйста, не перебивайте, — попросил он, выставив перед собой ладонь. — Меня вызывали на прошлой неделе, но я уговорил дать мне время. Но больше тянуть не могу, я не имею права потерять эту работу, упустить заказ, над которым так долго корпел.

— Как упустить, ты же все сдал?! — не удержалась ошарашенная Полина.

— Возникли трудности, связанные с принимаемыми поправками к закону о рекламе, — врал, произнося давно придуманный бессонными ночами текст, Толик. — В этом проекте большие деньги, поэтому заказчик хочет подстраховаться. Фактически не я буду разрабатывать изменения, а другие сотрудники, но клиент должен видеть, что работаю я лично, сам…

Объяснение было исчерпывающим и долгим. В конце концов Толик убедил женщин в необходимости уехать.

Спать легли часа в два ночи.

— Ты же скоро вернешься? — спросила Полина, положив голову на грудь любимого.

— Постараюсь в течение трех дней, — заверил он, погладив правой рукой ее по волосам и подумав: «Очень на это надеюсь».

Спустя несколько минут после того, как вагон, в котором он занимал нижнюю полку, миновал гипсовый профиль Ленина, проехав под мостом, Толик подумал, что мог сэкономить время, полетев на самолете. «Почему же я купил билет на поезд?» — задумался он и не нашел ответа.

На этот раз в попутчики ему попались трое парней-студентов. Из их разговора Толик понял, что они едут в Москву, как сказал один из компании, «разгонять тоску». В этих ребятах что-то было не так. Понять, что же конкретно, ему удалось спустя минут двадцать совместного пребывания в купе. «Они говорят выдержками из кинофильмов и анекдотов», — услышав очередную реплику одного из троицы, подумал Толик. И действительно, парни словно жили в киноленте. Они обращались друг к другу, подшучивали друг над другом, используя заезженные фразы.

— Не плачь, мальчонка, — хлопнув товарища по плечу, произнес студент в очках с толстыми стеклами в черной оправе. — Москва слезам не верит.

— Не учи меня жить, лучше помоги мне оплатить постельное белье, — вставая, собираясь выйти к проводнику, парировал его друг с уже заметным пивным животом и кривыми верхними зубами, чуть выдававшимися вперед.

— Пойдем, подсоблю, — ответил «очки».

Он тоже встал, в дверях повернулся, обратившись к третьему студенту с подстриженными ежиком волосами:

— На тебя взять сразу?

«Еж» кивнул. Тогда «черная оправа», посмотрев на Толика, делающего вид, что очень интересуется проплывавшим за окном видом, предложил:

— Может, на вас тоже взять? Деньги потом отдадите.

Толя не сразу понял, что обращаются к нему. Лишь услышав вопрос во второй раз, он ответил через плечо:

— Спасибо за предложение, но я сам.

«Очки» пожал плечами и скрылся. «Еж» уставился в окно, несколько секунд он всматривался в горизонт, а потом дотронулся до руки попутчика, спросив:

— А вы москвич?

— Нет, — мотнул головой Анатолий. — Я коренной оренбуржец, но живу и работаю в столице.

— Меня Сашей зовут, — раскрыв ладонь для пожатия, представился «еж». — Но не с «Уралмаша», — добавил он и улыбнулся своей шутке.

— А меня Толиком, — сжав в ладони тонкую кисть попутчика, ответил мужчина. — Но рифм не надо.

После этого он встал, нащупал в кармане деньги, заранее приготовленные для покупки постельного белья и полуторалитровой бутылки газированной воды, кивнул «ежу» и вышел из купе. Вагон качался, снаружи было ярко и солнечно, и ему подумалось, что он зря нагнетает атмосферу. «Все заурядно, нет никакого паранормального заговора. Просто пришло время отца, и он…» — сжав в правой ладони белоснежную шторку окна, расположенного напротив входа в его купе, прервал ход собственных мыслей Толик. Он сам себе не верил. Слишком много совпадений, слишком часто он убеждался в истинности слов Артема. Мимо него прошло четверо мужчин кавказской национальности, разговаривая о чем-то на непонятном ему языке. Он встрепенулся, направился к купе проводника. «Очки» и «Пивной животик» все еще были там.