Павел Андреев - Двенадцать рассказов

Не могу смириться, если чего-то не добиваюсь. Но жизнь научила терпению и умению удовлетворяться минимальным результатом. Пришлось осмотреться, найти то, что интересно, и заниматься этим, ни о чем не задумываясь. Поначалу результат меня вообще не беспокоил. Судьба вынесла, и нашлись люди, которые сказали: "Да, этот пацан что-то шарит в жизни".

Все начиналось в феврале 1995 года, очень мирно.

Никто не любит давать в долг, несмотря на моральное удовлетворение (в таких случаях чувствуешь себя богаче, чем ты есть на самом деле). Хуже всего давать в долг друзьям — обязательно услышишь: "Братан, подожди пару месяцев!". Но Шуруп — это другой случай.

Появление у меня денег пришлось как раз на демарш, который подготовил родной Минфин: сразу два аукциона по размещению ГКО — шестимесячных и трехмесячных. А тут еще Шуруп сообщил, что решил перебросить часть своих денег из тривиальных долларов в ГКО и уже подал заявки на участие в аукционе по размещению облигаций 31-й серии. На руках у меня были наличные баксы в сумме, с которой можно было идти покупать банк, как сказал Шуруп, — смело. Я тут же предложил соединить капиталы.

— Нет проблем, — ответил он, и мы отправились в офис, где независимый эксперт познакомил меня с условиями сделки, сумму которой мы разбили на части: меньшую — на Шурупа, большую — на меня, что нас формально уравняло в состояниях.

Зря я беспокоился — Шуруп шарил в этом не хуже своего испуганного брокера:

— Цена заявки неизвестна?

— Мы подали неконкурентные заявки, и теперь ГКО будем покупать по цене отсечения, — вкрадчиво лопочет мальчиш.

— Минимальная цена — максимальная доходность, это понятно, поразмыслив, Шуруп соглашается.

— Мы можем заявить не более, чем на треть суммы, остальное придется добирать на вторичных торгах, — тактично напоминает молодой эксперт.

— Но это уже твоя проблема, — резко обрывает обсуждение Шуруп, — и забудь слово «убытки».

— Хоть покупка государственных бумаг и сводит риск к минимуму, деньги-то мы доверяем не государству, а коммерческой структуре, — попытался я проявить осторожность в отношениях с фирмой.

— Дать стопроцентную гарантию того, какая участь постигнет наши деньги, не сможет ни один аудитор. Под грифом "Финансовые вложения" могут фигурировать вклады в какую угодно сферу, — просветил меня Шуруп, — у государства есть одно преимущество перед сбежавшим должником: оно никуда не денется.

"Ясельный" период у мальчиша закончился, когда бакс провалился, — на парня посыпались зуботычины с подзатыльниками.

— Ну, дружок, колись, куда вложил наши бабки? — Шуруп без предупреждения двинул "независимого эксперта" в челюсть. Независимость его заключалась в том, что ему, как и нам, причитавшиеся деньги никто выплачивать и не думал.

После недвусмысленного начала беседы понятие совести приняло для мальчиша совершенно иное значение, чем то, которое он испытывал при требовании крупье "Делайте ставки, господа". Эксперт без зазрения совести слил информацию о деятельности инвестиционной компании.

— Ты их расспроси, что у них делается на заводе? Нет у них уважения к пьющему пролетариату. Эти новые русские хуже старых большевиков, провоцировал он нас.

И тут же доверительно объяснил, что у итальянского оборудования есть десять программ работы, и итальянский рабочий выбирает программу в соответствии с заданной технологией. Русский рабочий ничуть не хуже итальянского, но пьяный трудяга выбирал несуществующую одиннадцатую программу, гнал брак и выводил из строя дорогостоящий станок, лишая тем самым акционеров надежды на причитающиеся им дивиденды.

— Гарантии, что дорогое оборудование не падет в скором времени жертвой новых луддитов, нет, — заверил нас эксперт, — поэтому компания частично вкладывает деньги в создание сети крупных универмагов, включая склады и транспортные предприятия. Это уже сейчас приносит им не менее пятидесяти процентов прибыли в валюте за счет участия в торговом обороте капитала.

— Это пирамида? — разочарованно спросил я.

— Да, пирамида Хеопса с подушкой, оттягивающей срок неизбежного обвала. Тысячу лет простоит. У них нулевая скупка — никто акций не сдает, — эксперт не скрывал своего восхищения этой постановкой.

— Вчера это была конфета, а вот завтра… — мрачно заключил Шуруп, оценив новости конфликта труда и капитала.

Генеральный директор компании и его заместитель согласились разъяснить сложившееся положение дел. Ожидая в их офисе аудиенции у руководства, Шуруп познакомился с симпатичной начальницей отдела инвестиций. Неискушенному человеку и в голову бы не пришло то, что должно было за этим последовать. Но я-то знал — если в конце маршрута лежит достаточная сумма, Шуруп этот маршрут пройдет.