Сергей Алексеев - Чудские копи

В это время под окнами засигналил крытый грузовик. Софья Ивановна выглянула в окно и всплеснула руками:

– Ну, наконец-то! Вот чудо!.. Пошли встречать!

Двое мужиков открыли решетчатый борт, вытащили из кузова и установили трап.

– Эй, хозяйка! – крикнул один. – Иди смотри, да бумаги подписывай.

Корова оказалась черно-пестрой масти, рогатая и голодная. Едва свели на землю, как она сама вошла во двор и принялась выщипывать траву. Софья Ивановна глянула на тугое, распертое вымя, погладила крестец:

– Будет теперь у нас молочная связь...

Все-таки Алан вспомнил одно относительно безопасное место, где можно было пересидеть деньдва, – собственная музыкальная студия, о которой в компании практически ничего не знали. Балащук вначале согласился, и уже под утро, на рассвете, они перебрались пешком из музея в полуподвал на проспекте Бардина. Но глухое, без окон и с мощной шумоизоляцией помещение напоминало Балащуку бокс в клинике, поэтому он сразу же почувствовал себя неуютно. Кроме накрытой пленкой аппаратуры, тут еще был диван, на котором иногда спал бард, но и это не устраивало. Побродив некоторое время между проводов и микрофонных стоек, он наконец вспомнил о депутатской неприкосновенности. Правда, удостоверение исчезло вместе с одеждой, оставленной под крестом на Мустаге, но его весь город знал в лицо.

– Я не могу все время прятаться! – возмутился он. – Пойду к ним и все скажу! И каждому посмотрю в глаза! Никто не посмеет меня тронуть, проверено. А потом поеду на Зеленую.

– Они этого не стоят, чтоб им в глаза смотреть.

– Спасибо за комплимент, конечно... Но у меня есть примитивное чувство мести. Нет, даже не мести, а право ответного удара. Удара возмездия!

– Не пущу, – заявил Алан. – Днем найду машину с надежным человеком. Он вывезет нас в Таштагол. Там легче скрыться. Там глава администрации поможет. Забросит вертолетом к староверам, я договорюсь. И Шерегеш рядом.

– К староверам?!

– Самое надежное место. Глава с ними дружит. Он даже лично знаком с Агафьей Лыковой. Она принимает его, как родного.

Глеб в тот час вспомнил хранителя музея, пасеку на Мрассу и его поход к ушкуйникам, однако это не вдохновило: прошло больше сорока лет, поди, кержака того и в помине нет, да и не собирался он устанавливать контакты с блуждающими разбойниками.

– Не хочу я скрываться! – капризно сказал он. – Мне нужно вернуть бизнес! А не бегать от них.

– Если они сдали вас в больницу, боюсь, что вы ничего не вернете. Вас обложили, как волка в загоне. И расставили номера.

– И что? Мне теперь сидеть в твоей студии? И молча сносить этот беспредел? Моя фамилия – Балащук. Слышал такую?

– Вам даже к матери сейчас нельзя. Там наверняка ждут.

– Тогда тем более надо заявиться в офис! И войти открыто, как всегда. Там меня не ждут. Они думают, испугаюсь, потому что сами трусы! Я их сломаю, порву!

Бард с тоской оглядел студию, которая еще не давно приносила столько радости.

– И что вы скажете, глядя им в глаза? Плохо предавать своего товарища? Так вы всегда были им господином. Это они друг другу товарищи. Нехорошо отнимать бизнес? Но вы же вместе отнимали его у других. И было нормально. На Зеленой отмечали каждую победу. А могли бы даже и в Куршавеле...

– А что это ты мне выговариваешь? – возмутился Балащук. – У меня был нормальный бизнес! Законный. Мне всего хватало...

– И тут пришел злой Казанцев. Эдакий ушкуйник, уже богатый и успешный. Вам стало завидно...

– Не завидно, а обидно! Он сначала отнял любимую сестру! Ей было семнадцать... Артем даже не знал, как мы жили, когда похоронили отца! Я вырастил Веронику!.. Она стала красавицей, потому что мы с матерью недоедали и все отдавали ей. Мать чужие тряпки на рынке продавала, чтоб ее одеть. А я студентом ночами вагоны с углем разгружал, чтоб не брать у матери лишнюю копейку... Казанцев, как коршун, высмотрел сестру и унес. Но попользовался и вышвырнул! И Ульянку отнял...

– И чтобы бороться со злом, вы призвали другое зло – старую гвардию.

– Призвал! И от нее вся зараза пошла... Это бывшие силовики научили меня захватывать, грабить, уводить чужие компании! Да таких пенсионеров надо в резервации содержать. Подальше от общества и бизнеса! Или платить столько, чтоб изо рта у них валилось, чтоб тошнотворно было и не совались никуда. Чтоб свой драгоценный опыт не несли к нам, как раковую клетку. Не выворачивали все наизнанку!

– А вы молодой, слепой, белый и пушистый...