Екатерина Мартынова - Исповедь узницы подземелья

Мне было уже девятнадцать лет, когда я первого сентября вновь села за школьную парту. Все учителя знали мою трагичную историю и общались со мной очень аккуратно, боясь причинить мне хоть малейшее неудобство. Мои одноклассники тоже вскоре узнали во мне девушку из телевизора, рассказывающую о своих злоключениях и несколько раз со мной даже пытались поговорить об этом, но я сразу давала понять что не намеренна дельться ни с кем своей личной жизнью. За все эти годы мне никто и никогда не сказал в глаза о том что где я находилась три с половиной года и что переживала в это время – отвратительно и противно, хотя я знаю точно что, за моей спиной некоторые люди говорили именно такими эпитетами.

В 2008 году я поступила в институт на факультет государственного и муниципального управления с квалификацией менеджера, но работать по специальности мне так и не довелось. Еще во время учебы в школе я начала ходить на практику в мебельный магазин и со временим освоила ремесло проектировщика интеръеров. кем и работаю по сей день.

Но если говорить о переменах, то надо сказать и о том, что изменился не только внешний мир. Очень изменилась и моя семья… Отец, так и не смирившийся с потерей дочери, увлёкся алкоголем, и мама, не выдержав его образа жизни, подала на развод. Позже, в 2009 году, отца разбил инсульт, он потерял способность управлять левой рукой и с трудом ходил, а в 2014-ом ему поставили диагноз рак желудка. Не прожив и полгода после объявления болезни, папа скончался. У моей любимой бабушки, также переживавшей исчезновение внучки, тоже случился инсульт, и она стала плохо соображать. Спустя год после моего возвращения она умерла. Мою милую пуделиху Керри в 2002 году сбила машина. До сих пор я уверена, что во всех этих несчастьях виновен Мохов, все эти годы он мучил не только меня, но и моих близких.

Было очень больно осознавать то, что вместе с моим уходом в тот роковой вечер ушли отношения между моими родителями – каждый из родителей самостоятельно переживал это горе. Закончилась энергия и жизнерадостность моей бабушки, а вместе с этим не стало моего любимого деревенского дома, его пришлось продать, так как дед не справлялся один с большим хозяйством. Навсегда остались в прошлом наши семейные праздники, где папа играл на гитаре и веселил нас с сестрой забавными четверостишиями, а мама всех кормила своей фирменной жареной картошкой. Хотелось плакать от того, что я больше никогда не посижу у теплой печки в ожидании бабушкиных блинчиков, а потом, наевшись, не поиграю в заснеженном саду в снежки со своей сестрой. Все, что я так любила и о чем мечтала все эти 1296 мучительных дней, так навсегда и остались прекрасными воспоминаниями…

В ходе следствия по этому делу я узнала, что в подвале до нас побывала еще одна девушка.

Фрагмент статьи «Еще одна жертва скопинского маньяка», газета «Комсомольская правда» от 21 июня 2004 года:

«Следователь Рязанской областной прокуратуры Юрий Терешкин допросил по делу 21-летнюю Светлану (имя изменено по ее просьбе. – Прим. ред.), которая тоже побывала в подземной тюрьме. По словам потерпевшей, это произошло в начале зимы 1999 года. Приятели предложили Светлане, жительнице Милославского района, поехать в Скопин развеяться. Автомобиль остановился на улице Октябрьской райцентра – как раз напротив дома, где вместе с матерью жил Мохов. Ребята выпили прямо в машине и решили отъехать по какому-то своему делу. И тут к девушке подошел немолодой мужчина. Они разговорились. Света почувствовала, что начинает замерзать, и решила, не дожидаясь своих попутчиков, добираться домой автобусом. Едва она попрощалась со своим собеседником и сделала несколько шагов, как почувствовала сильный удар. Светлана упала. Мохов потащил ее к подвалу. В бункере садист заявил, что она будет находиться там до тех пор, пока не заживет рана. Но по отношению к девушке у него были совсем иные намерения. Первое, что заметила Света в подвале, – бурые потеки на стенах. Она уверена, что это были следы крови… Пищу своей узнице, как и своим последующим жертвам, Мохов просовывал в небольшое окошечко. А по вечерам начиналась ежедневная „программа“: сексуальные издевательства и побои. На просьбы отпустить ее на волю садист отвечал кулаками. Но вдруг после двух недель подземного ада случилось чудо: Мохов после очередной „раздачи пищи“ забыл запереть полуметровую дверцу. Еще не веря случившемуся, Света приоткрыла ее и выбралась наружу. В милицию Светлана заявлять не стала: очень боялась, что изувер найдет ее и отомстит».