Масахико Симада - Хозяин кометы

– Так что приезжайте в любое время, – сказал он.

Залив Оура, которым каждый день любовался маленький Джей Би вместе с матерью, качался в лучах солнца, как будто ничего не произошло с тех пор; так же, как и пятьдесят с лишним лет назад, в нем стояли американские военные корабли. Город еще не оправился от «прагматических» разрушений, вызванных атомной бомбой. Смотря на руины, Джей Би сказал матери:

– Ваша с отцом любовь стала свидетелем такой вот ужасной развязки.

Ступая по камням голландского холма, по которому он, должно быть, неоднократно ходил, держась за руку матери, Джей Би, напрягая память, пытался соединить образ матери с героиней оперы и повести. Ему хотелось разыскать дом на холме, где он жил когда-то, но у него ничего не получилось.

– Папа, это школа?

На воротах, куда показывал Куродо, было написано «Тинсэй гакуин». Немного побродив по окрестностям, они вышли к церкви. Джей Би подумал: не та ли это церковь, куда мать приходила посоветоваться, стоит ли ей принять новую религию. Он открыл дверь и спросил у монахини, убирающей в храме:

– Не знает ли здесь кто-нибудь о Чио-Чио-сан?

Монахиня посмотрела на Джей Би и сказала:

– Может быть, – тут она прищурилась, – вы господин Тямэ, которого ждала госпожа Судзуки?

В этой церкви хранилось завещание старой женщины по имени Судзуки: «Сын Чио-Чио-сан обязательно придет сюда, передайте ему прощальный подарок от его матери, – двадцать четыре года назад она оставила здесь одну вещь».

Это был короткий меч с инкрустацией в виде дракона.

Наоми умерла в мае 1947 года. Джей Би не смог выполнить данного ей обещания. Она не добралась до Америки, земли своей мечты, и превратилась в прах в Кобе. Перед смертью Наоми сказала Куродо:

– В гроб ложишься один. Но к чему печалиться? Мертвые сотканы из той же материи, что и те, кто нам снится. Мы встретимся, как только захочешь.

Ее радости и печали, ее надежды на будущее и сейчас продолжают блуждать по Нью-Йорку.

Твой прадед Джей Би был все время в пути: от одной границы к другой, от одного народа к другому, от матери к возлюбленной и к двум супругам.

Твой дед Куродо родился между путешествиями Джей Би и в Токио получил крещение путника.

Путешествие Джей Би, начатое в 1894 году, было столь долгим и дурацким, что тебе и представить такое сложно. Что и говорить, границы государств, казалось, находились гораздо дальше друг от друга, чем в наши дни, а пространство между ними было почти что бесконечным. Джей Би скитался по этому «между» почти шестьдесят лет. Но, наверное, в его скитаниях все же был какой-то смысл. В те времена, чтобы пересечь Тихий океан, требовался целый месяц, а земля представлялась раз в сто огромней, чем сейчас.

Но ты, вероятно, подумаешь: как хорошо, совсем без изъянов, сохранилась история жизни твоего прадеда, Бенджамина Пинкертона Младшего. Память твоего деда Куродо также достойна восхищения, да и Сигэру, отчим Каору, похоже, предельно точно передал своему приемному сыну каждую фразу, каждое слово Куродо, для того чтобы история твоей семьи не была смыта рекой забвения. А ты сейчас слушаешь эту историю из уст твоей тетки Андзю. Память – страшная вещь. Люди, которые еще до твоего рождения оказались на том берегу, разговаривают, печалятся, смеются, любят и отправляются в путь. Значит ли это, что они продолжают жить в нашей памяти? Если так, то они, позабыв горький опыт, продолжают путешествовать, любить, говорить, печалиться и смеяться в сознании тети Андзю и в твоем.

Ясным прохладным осенним субботним днем тетя Андзю отправилась с тобой на другой берег реки, где однажды Каору был со своими новыми старшим братом и сестрой. На этом берегу родители играли с детьми в мяч, домохозяйки выгуливали собак, ребята носились на горных велосипедах.

И был там один мужчина, который, казалось, дышал другим воздухом, не таким, как все остальные. Будто разговаривая сам с собой, он наигрывал на гитаре короткие музыкальные фразы. Потом, встряхнув головой, словно отказывался от только что сыгранного, опять бормотал что-то свое и принимался играть новые мелодии, совсем не похожие на предыдущие. Казалось, его совершенно не заботило чужое внимание и играл он не для того, чтобы кто-то услышал.

– Ну вот, опять он здесь. Этот чудак-гитарист.

По словам тети Андзю ты поняла, что она его знает, и спросила:

– А кто он?

– Он все время приходит сюда. Я и раньше слышала эту мелодию.