М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 1

Он крутанул цепочку, и кистень тяжело рассек воздух.

- Вот так

- Всегда с собой носите?

- Всегда.

- Убить сможете?

- Не знаю, - честно сказал Струев, - пока некого убивать.

- Вы меня в мастерскую позовете?

- Нет. Не позову.

Еще прежде, чем мальчик ушел, он пожалел, что говорил с ним. Что за позерство. Он разозлился на себя за пустые слова, а вдобавок разозлился и на то, что в его жизнь, так складно организованную, вошло беспокойство, и вошло это беспокойство по вине семейства Рихтеров. Что ему до них? Испытывать неудобства из-за этой экзальтированной семейки - глупо. Он не читал сочинений Соломона Рихтера - старик скорее был смешон, чем интересен; он не дружил с Павлом - слишком молод был для этого Павел, да и вообще Струев ни с кем не дружил; он уж точно не любил Инночку - зачем превращать простую связь в роман; и, наконец, он не отличался чадолюбием и не собирался стать воспитателем мальчика Антона. Однако семейство Рихтеров - в силу специальной, присущей им, этим Рихтерам, патетики, - умудрилось войти ему в мысли и принести непокой. Хорошо глядеть на таких людей издали, а стоит сойтись поближе - они наносят ущерб. Все чувства, которые демонстрировали члены семьи, были преувеличенными и истерическими. Все слова и понятия, употребляемые в семье Рихтеров, как то: история, правда, честь, вера и пр. употреблялись как-то экстатически. Струев не привык произносить таких слов, тем более в бытовом разговоре, тем более в каждом разговоре. С надрывом сказанные слова не становились нужнее, истерически выраженные чувства вряд ли были глубоки - но все это утомляло и мешало. Так камушек, по оплошности механика попав в отлаженный механизм, ломает шестеренки и портит машину. И поскольку Струев сам был и машиной и механиком, он выбранил себя за эту оплошность. Слишком долго он налаживал работу, чтобы позволить своей организации страдать из-за пустяков.

Вечером он поехал к Алине. Ему захотелось выспаться в уютном доме, рядом с гладкой толстой женщиной. Он с удовольствием смотрел, как Алина раздевается. Алина снимала лифчик, словно расчехляла тяжелые орудия. Крупные соски ее повернулись в сторону Струева, точно пушечные жерла на лоснящихся от масла лафетах. Лежать на широкой кровати с льняными простынями было приятно. Под пуховым одеялом было уютнее, чем под старым спальным мешком. Алина была мягкая, сонная, довольная - вовсе не похожа на горемычную Инночку. Она принесла в спальню шампанское; любовники открыли окно, на улице шумели ночные липы Патриарших прудов. Струев курил, лежа на спине, гладил Алину по полному загривку, перебирал завитки волос на ее затылке и смотрел на лепнину потолка. Алина рассказывала про мужа, пропадающего на строительстве вертикали власти в России, про юного Диму Кротова, возглавившего новую демократическую партию. Неужели так вот взял и возглавил партию? - спросил Струев. С лепного плафона на Струева скалились драконы, затаившиеся среди тюльпанов и лилий, и он пустил в них струйку дыма. Вот именно, представьте себе, Семен. Димочка теперь вождь партии. Пока не до конца все решено, но Иван Михайлович считает, что это вопрос недели. Теперь молодежь настолько самостоятельна - им чужие партии не нужны. Свое слово сказать пора. Кротов - вождь партии, это смешно, сказал Струев. Уверяю вас, сказала Алина, качая грудями. И она рассказывала светские сплетни, положив голову ему на плечо и держа руку у него в промежности. Кротов, оказывается, часто бывает у них на Бронной, советуется с Луговым, ужинает с Алиной. Человек он, судя по всему, остроумный. Некоторые из его шуток Алина пересказала.

- Абсолютно наш человек, - так охарактеризовала Кротова полногрудая красавица Багратион.

- Наш? - изумился Струев. - Вы заблуждаетесь на мой счет, Алина.

- Когда я говорю: Дима Кротов - наш, я имею в виду демократические взгляды.

- У вас есть убеждения, Алина?

- Для вас я просто любовница, знаю. Но у меня есть взгляды, Семен. Я радуюсь переменам.

- Веселое время. И Дима Кротов наверняка радуется.

- Неужели ревнуете?

- Упаси бог. Только не вы одна к нему благосклонны. Сдается мне, Басманов дружен с мальчиком.

- Что ж, Герман Федорович весьма порядочный человек

- Здоровый ли? - спросил циничный Струев.

- Исключительно чистоплотный. Настоящий джентльмен.

- Тогда все в порядке.

- Хорошо, что вы не ревнивый. Знаете, - сказала неожиданно Алина, - я про вас часто вспоминаю.

- Неужели?

- Вы редко заходите, а я думаю о вас часто.