М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 2

Он едва не спросил у своего соседа, симпатичного менеджера среднего звена, некоего Арчибальда Николсона, а негр ли Пауэлл, но вовремя одумался. И слова-то такого произносить нельзя, а было бы можно - что толку в подобном вопросе? Сам ты негр, вот что сказал бы ему сосед - и был бы абсолютно прав.

Пауэлл давным-давно уже стал белый. Это такой естественный исторический процесс - уничтожение прошлого, то есть воспоминания о том, что был журналистом, негром, студентом, сыном, внуком - все это отмирает, едва ты попадаешь в круг вершителей судеб мира. Помнит ли кто, кем был Дупель до того, как стал Дупелем? Никто и не помнит - не было прошлого вовсе. Вот про Левкоева, про того помнят - дескать, был бандитом. А скажи такое про Дупеля (есть такие завистники, что пытаются помянуть ему сомнительное прошлое), к нему это не прилипнет. Важен масштаб дерзаний. Важно попасть в число тех, кто решает главные вещи в цивилизации, кто отвечает за прогресс. Колин Пауэлл - да, он решает, каким быть миру. Оттого и побелел. Приходилось признать и то, что и Михаил Дупель, неприятный заносчивый субъект, покачивающийся с пятки на носок, - он тоже решает главное. Смелости набрался - и решает. И это было очевидно всем. Пауэлл, тот решал за весь мир (или, во всяком случае, был делегирован Империей для того, чтобы объявить решение о мире), а Дупель - тот отважился думать про будущее страны. И прочие - те, кто не дерзнул на подобный замысел, - взирали на Пауэлла с подобострастием, а на Дупеля - с неприязненной завистью.

- Ты меня постарайся заинтересовать, - посоветовал Дупелю Левкоев. - Предложи мне что-нибудь.

- Зачем? - спросил Дупель.

- Чтобы справедливо получилось. Если тебе все идет, так ты и мне тоже дай часть.

- А что тебе нужно?

Дупель знал, что нужно Левкоеву, сколько каспийской нефти намерен взять Левкоев, сколько сибирской. Он знал, что Левкоев хочет участвовать в дележке Ирака, знал также, что никто ему этого не даст.

- Если тебе все достанется, так дай и мне что-нибудь. По-джентльменски.

- Мы разве джентльмены? Это они - джентльмены, - Дупель показал на Рейли и просвещенных менеджеров, раскрасневшихся после катания с гор на лыжах. Джентльмены-менеджеры обсуждали достоинства лыжных трасс, хвастались, кто лучший спортсмен. Президент давосского форума, господин Шульце, рачительный хозяин с фантазией, устраивал сегодня обед на вершине горы, и джентльмены-менеджеры обсуждали с хозяином меню и перспективы мировой экономики. Каждый из них время от времени бросал взгляд в сторону Дупеля, просто так, на всякий случай - для того и существует экономический форум, чтобы налаживать связи: поедешь кататься на лыжах, да и познакомишься невзначай с бандитом, у которого сегодня десять миллиардов в кармане - а завтра, глядишь, и вся большая страна. Пока Дупель не глядел в их сторону, они передразнивали его и развлекали Ричарда Рейли сплетнями о бандитском прошлом Михаила Дупеля. Звучали эти сплетни неубедительно.

- Ты мне вот что отдай, - и Левкоев назвал дочернюю компанию Дупеля - из тех, что исправно качали нефть в Сибири, - ты мне ее продай по номиналу, а я к тебе в союзники пойду.

- Зачем я тебе ее отдам? - спросил Дупель, говоря о компании, земле, заводах, людях, работающих в этой компании, ее директорах, - как о женщине, которую он мог отдать на забаву товарища, а мог и не отдавать.

- Как зачем? - удивился Левкоев. - Ну, забашляй мне, чтобы обидно не было.

В те времена отечественные бизнесмены употребляли это неблагозвучное выражение «башлять» для обозначения расплаты наличными. Собственно говоря, это жаргонное слово буквально соответствовало английскому слову «cash», употребленному в глагольной форме, просто английское слово уже давно не шокировало слух, а вульгарное слово «башлять» - шокировало. Если слово «cash» говорил Пауэлл, это означало, что ему лень доставать кредитную карточку, а если Левкоев говорил слово «башляй», это звучало грубо. Если на вывеске магазина было написано «cash and carry», то есть в буквальном переводе «башляй и тащи», то это казалось нормальным, а если художник Пинкисевич говорил коллекционеру «башляй», это считалось нескромным. Однако надо же как-то выражать свои чувства - пусть даже и в вульгарной форме. Башляй мне налом, говорили российские магнаты друг другу, и это значило: плати наличными, я твоим обещаниям не верю. Вот и Левкоев сказал Дупелю: забашляй мне.

Следовало отказать Левкоеву - другого ответа в принципе не существовало. Точно так же отказал Дупель недавно президентскому чиновнику Слизкину, хапуге и ловкачу. Слизкин попросил у Дупеля миллиард, попросил - не стесняясь, не подыскивая слов. Так и сказал: дайте мне, Михаил Зиновьевич, миллиард долларов, и я вас прикрою. Дупель ответил ему: вы, Роман Петрович, хотите прикупить наших акций? Одобряю и приветствую. На миллиард, не много ли? Впрочем, отговаривать не собираюсь, потому что в активах нашей компании уверен. Приобретя миллиардный пакет, вы сделаетесь уважаемым акционером, Роман Петрович - у вас будет целых шесть процентов акций. У меня самого только шестьдесят. Слизкин посерел, сморщился и отошел. Так же следовало ответить и Левкоеву. Мол, хочешь купить? Изволь, выкладывай семьсот миллионов - и по рукам.