Владимир Сорокин - Утро снайпера (сборник)

— Зайка! Зайка! Зайка! — Алеша тряс ее за подбородок.

— А? — очнулась она.

— Ты кричала. Давай еще таблетку дам?

Оля села, вытерла мокрое от слез лицо. Она все поняла. Это понимание не напугало ее, а, наоборот, успокоило.

— Слон, полетели в Москву.

— Сразу? А Греция?

— Мне очень плохо. Мне надо в Москву.

— Но… у нас те билеты пропадут. И надо новые покупать. Еще тыщу баксов.

— Тогда я одна полечу.

— Ну что ты городишь, зайка!

— Собирай вещи, и поехали.

— Ну, зайчонок, давай все обмозгуем трезво, давай не будем пороть го…

— Мне надо в Москву!! — закричала Оля. Они вылетели вечерним рейсом.

Москва встретила широкой темнотой пыльных улиц и родными дикими запахами.

Ночь Оля проспала с реладормом, а утром, едва она проснулась, Алеша объявил ей:

— Зайка, я еду за доктором.

— Мне не нужен никакой доктор, — потянулась она.

— Это толковый невропатолог, посмотрит тебя. Лежи и жди нас.

Алеша ушел.

Оля быстро встала, оделась, причесалась, глотнула воды, нашла деньги и вышла из квартиры. Голова кружилась, но работала удивительно четко и быстро. Оля чувствовала, что она очень слаба, но одновременно она с нежным удовлетворением ощущала себя сильно помолодевшей.

На проспекте Королева она поймала машину:

— Мясницкая.

Она помнила, как однажды Лошадиный Суп остановил там машину и ненадолго зашел в свой офис.

Выйдя из машины на Мясницкой, она быстро нашла этот серо-розовый, недавно отреставрированный дом с позолоченной доской. На доске было выгравировано:

Акционерное общество

ПРАГМАС

Оля вошла в дверь.

В большой бело-голубой прихожей маячил охранник в черной униформе и сидела девушка-вахтер.

— Здравствуйте, вы к кому? — улыбаясь, спросила она.

— Я к вашему… начальнику, — заговорила Оля и поняла, что забыла фамилию Лошадиного Супа, вспомнив только его имя — Борис.

— А у нас их целых два, — улыбалась девушка. — Вы к директору или к председателю?

— Я к Борису… — начала Оля.

— …Ильичу? — подхватила девушка. — Вам назначено?

— Нет. Я… по личному делу.

— Вам повезло, он у себя. Как о вас доложить?

— Скажите просто — Оля.

— Хорошо. — Девушка сняла трубку. — Марина Васильевна, тут к Борису Ильичу посетительница по личному делу. Ее зовут Оля. Да. Просто.

Девушка подождала минуту, доброжелательно кивнув Оле, потом положила трубку.

— Проходите, пожалуйста. Второй этаж, по коридору направо до конца.

Оля с легкостью поднялась по мраморной лестнице, но в коридоре у нее закружилась голова, и она прислонилась к стене.

«Только бы не выгнал…»

Придя в себя, дошла до приемной Бурмистрова.

— Проходите, Борис Ильич ждет вас, — открыла дверь секретарша.

Задержав дыхание, Оля вошла в кабинет. Бурмистров сидел за столом и разговаривал по телефону. Мельком глянув на Олю, он поднял кверху указательный палец и стал привставать с кресла, договаривая:

— Я в третий раз тебе говорю — им на хер не нужен весь противогаз, им нужна только металлическая часть, фильтры, понимаешь? Что? А маски пусть на хер он себе наденет! Чего? И чего? Вить! Ну, ты что, первый год замужем? Ну, найми двадцать лохов, посади на баржу, они тебе за сутки отвинтят. А маски за борт. И весь разговор. Давай.

Он бросил трубку на рычажки.

Оля стояла посередине кабинета.

Бурмистров хмуро обошел стол, приблизился к ней, долго и молча смотрел.

У Оли дрожали губы и колени.

— Что, на тот свет собралась? — беззлобно спросил он и ударил ее по щеке.

Оля в изнеможении опустилась на пол.

— Сколько суток не ела?

— Четыре… пять… — пробормотала она.

— Дура… — Он снял трубку, набрал. — Полина Андреевна? Здравствуйте. Значит, сегодня мне нужно. Да. Значит, пожалуйста, поезжайте туда как можно скорее, приготовьте прямо сейчас. А мы минут через… сколько надо вам? Давайте через час. Да. Спасибо.

Оля сидела на полу.

— Иди туда. — Бурмистров кивнул ей на два кресла возле журнального столика.

Она встала, пошла, села.

Бурмистров присел на угол стола, скрестил руки на груди.

— Где была?

— Мы путешествовали с мужем.

— Замуж вышла?

— Да.

— Что последний раз ела?

— Я… не помню… лобстера.

— Неплохо… Дура. Ты смерти моей хочешь?

— Нет… — прошептала Оля, в изнеможении откидываясь на кресло, и сладкие слезы потекли по ее щекам.

— Свинья, ну, свинья… — качал голой головой Бурмистров.

Без стука вошел довольный человек в белом пиджаке:

— Бориска, все тики-так!