Банана Ёсимото - Она

Здесь происходило непрерывное движе­ние. И хотя я не осознаю этого, но внутри меня точно так же что-то постоянно дви­жется. Пожалуй, именно поэтому, наблю­дая за тем, что так схоже с моим внутренним миром, мне здесь так легко и приятно. Находясь тут, я словно перенеслась через годы и стала единым целым с мамой. Я ощу­тила легкое тепло и подумала, как было бы здорово, если бы я могла вот так же близко почувствовать маму, пока она была жива.

Мне хотелось навечно остаться здесь, грустить и жалеть о разлуке, но, обернув­шись, я увидела, как Сёити за окном бесе­дует с Кодзима-сан.

Сейчас со мной хоть кто-то есть рядом... Это успокоило меня, привыкшую всегда действовать в одиночку. Хорошо, когда мож­но запросто поговорить о разных пустяках с близким человеком.

Скоро мы не торопясь вернемся и, забыв обо всех делах, зайдем в кафе, наверняка закажем горячий кофе и сладости и будем болтать или молчать, вновь и вновь погру­жаясь в новые впечатления. Где-нибудь в теплом кафе...

От одних только мыслей об этом мне стало легко на сердце. Мучительные ощу­щения, овладевшие мною в клинике, испа­рились.

Снова пережив воспоминания о мами­ном болезненном состоянии и о возможном собственном пребывании в этой клинике незначительное время, я увидела свое прошлое в несколько ином свете. Отчего опять стало немного веселее на душе.

Подобно тому как маленькие девочки плетут венки из клевера, я сегодня при по­мощи хорошего настроения создала один день своей жизни.

— Сёити, почему ты такой добрый? — спросила я, когда мы покинули клинику. — Услышанное там стало шоком скорее для тебя, нежели для меня с моей затуманен­ной памятью. И тем не менее ты вел беседу, расспрашивал обо всем... Кроме того, по­стоянно был внимателен ко мне. Прости, образ тети, какой я ее себе представляла, опять слегка изменился. Я всегда считала ее сильным человеком и не представляла, что она когда-то была настолько эксцент­ричной...

Вечерело, и в жилом квартале практиче­ски не видно было людей. Поблизости нахо­дился район элитного жилья, поэтому здесь невозможно было встретить домохозяек, ко­торые пешком отправились бы по своим де­лам. Дети уже давно разбежались по домам и, должно быть, спокойно делали уроки или же играли в компьютерные игры. Несмотря на эту кажущуюся пустоту каждая кварти­ра, каждый дом излучал тепло, то есть при­знаки того, что там живут люди.

— Это оттого, наверное, что я решил всецело посвятить эту поездку тебе. К тому же человек ведь обладает различными чер­тами характера, и в его жизни есть разные периоды, не так ли? Матушка была силь­ным человеком, поэтому я вполне допус­каю, что она могла быть такой в подростко­вом возрасте, — сказал Сёити и засмеял­ся. — Однако я, конечно, не думал, что она была настолько испорченной. Это стало для меня очередным потрясением. Выхо­дит, она оказалась каким-то несносным ре­бенком, да?

— Определенно нет ничего плохого в том, что мы узнали правду о тете. Она ведь человек и не всегда была взрослой, в ее натуре соседствовали разные стороны. И мы должны понимать, что тебе, разумеется, она старалась показывать только хоро­шую, — сказала я. — Спасибо за все, Сё-тян. Если бы ты был так же добр и заботлив по отношению к своей девушке или жене, как же счастливо вы, наверное, могли бы жить. И ты всегда получал бы ласку и забо­ту в ответ. Однако в реальной жизни это по­чти невозможно, и оттого, должно быть, все и не ладится...

Сёити рассмеялся:

— Да, на подобный подвиг я вряд ли способен, к тому же у меня работа...

— Да, согласна, — ответила я. — Дав­ным-давно мама рассказывала, что в ее жизни был период, когда она, лежа в той клинике, практически разучилась выра­жать свои чувства, когда и слова, и поступ­ки шли вразброд. Я почти позабыла об этом, а ведь это значит, что было время, когда ма­ма пыталась поделиться со мной воспоми­наниями о своем тяжелом прошлом. Сего­дня я впервые за долгое время припомнила, что говорила мне мама до болезни. И я сча­стлива уже только поэтому.

— Выходит, наша поездка того стоила. К тому же с мамой, похоже, было то же самое, как поведала мне Кодзима-сан. Обе они, находясь в клинике, кроме как друг с другом, видимо, практически ни с кем не общались. А если такое и случалось, то ма­тушка из них двоих была намного сильнее, упрямее и несговорчивее. Однако я смутно догадывался об этом... — сказал Сёити.

— Несомненно, там тетушка была не­управляемой. Выйдя, она решила стать доб­рее. Ей надоело быть жестокой и отталки­вать от себя людей. И, судя по всему, тетя, изменившись, раз и навсегда взялась за ум. Ей больше ни к чему было прибегать к своей особенной силе. Что же касается моей мамы, то она всегда ревновала, завидовала сестре и очень хотела во что бы то ни стало быть на нее похожей. Я ведь права?