Леонид Нетребо - Пангоды

… За десятилетия люди отвыкли от того, что казаки должны носить традиционную одежду. Многим близок дух казачества, но применительно к себе они не надели бы нашу форму. Мы постоянно сталкиваемся с подобными вопросами. Обычно я говорю примерно так: вот в Узбекистане местный житель ходит в тюбетейке или чалме, носит чапан и не стесняется ни одежды, ни того, что он узбек. Нам же стыдно одеться в русскую одежду и называться русскими. Это печально. Молодежь, которая свободна не только от многого хорошего уже, но и, слава Богу, от плохого или закостенелости — еще, это наша надежда.

С шестнадцати лет юношей начинают верстать (принимать) в казаки. Приобщение к казачеству происходит уже в семье. Как быть подросткам не из казачьих семей, но желающим стать казаками? В системе Тюменского линейного казачьего войска предусмотрена возможность создания кадетских, в том числе морских корпусов. Но это дело будущего. Пока же пангодинским подросткам я бы советовал больше общаться с нашими детьми, дружить с ними, приходить в наши семьи. Могу обещать, что никто не останется без внимания.

На прощание Федор Георгиевич показал мне армейскую фотографию сына и сказал гордо: «Казак!»

Я также удостоился чести держать в руках его оружие: казацкие шашку и кинжал.

И все же самым замечательным и, как мне показалось, знаковым была демонстрация семейной балакаревской реликвии — пороховницы прадеда, сделанной из бычьего рога, отполированной годами. Федор, видя мою благоговейную реакцию, «добивая», сказал с гордостью: «Ты думаешь, она пустая! Нет!..»

Он осторожно приоткрыл крышку и отсыпал на ладонь горстку черного порошка.

Фраза просилась сама собой, и я не мог ее не произнести: «Есть порох в пороховницах?!..»

Осознанная биография Сергея Сергеевича Фесенко полностью укладывается в историю развития Пангод, куда он приехал молодым специалистом сразу после окончания Брянского института транспортного машиностроения в 1973 году. До того, как стать главным инженером Надымгазпрома, Фесенко прошел практически все инженерные ступени — от инженера-наладчика до начальника основного пангодинского предприятия — Медвежинского газопромыслового управления.

— Газопромысловое управление участвует во всех сферах жизни Пангод, так сложилось исторически, — говорил Сергей Сергеевич еще в свою бытность начальником МГПУ. — Но та же история показала, что уровень этого участия, интенсивность, искренность, степень восприятия всеми структурами МГПУ проблем поселка как своих собственных, ведомственных, — зависит от отношения к этому первого руководителя.

Фесенко считает, что будущее Пангод — это небольшой город районного подчинения. И это не «титульный», а качественный вопрос. Только имея «локальную», самодостаточную систему жизнеобеспечения, когда Пангоды будут снабжены набором всех минимально необходимых структур (например: суд, прокуратура, адвокатура, ГАИ, банки и т. д.), человек здесь перестанет чувствовать себя «маленьким». Как это, к сожалению, бывает, когда ему приходится за какой-нибудь справкой или иной несущественной услугой ехать в город. Но, конечно, самодостаточность не значит замкнутость, наоборот откроются новые возможности для плодотворного общения, сотрудничества с районом, округом, другими регионами страны.

Нет никакого сомнения, что это рано или поздно произойдет, и Пангоды поменяют свое статусное название — поселок — на более ему подходящее: город. Но насколько быстро это свершится, в решающей степени будет зависеть от самих пангодинцев — от их неравнодушного, искреннего, творческого отношения к своему населенному пункту, ко всему, что в нем происходит. Да что там! — к самим себе! Ведь, в конце концов, это вопрос самоуважения.

Северная биография у Ивана Георгиевича Точилкина начиналась зимой 1975 г в Надыме. Трудился электромонтером в строительном управлении, строил железнодорожные мосты на трассе Надым — Уренгой, которая пролегала по старой, «сталинской», узкоколейке. Вспоминает, что целы были тогда еще «зековские» землянки, которых множество попадалось на пути строителей.

Когда дошли до Пангод, Точилкина приметил начальник поселковых энергетиков, пригласил работать в энергетический цех. Требовалось жилье для «воссоединения» с семьей, ожидавшей вызова уже два года, и Иван Георгиевич согласился. Дали комнату в холодном деревянном общежитии, где зимой замерзала вода на полу, — и это считалось удачей для того времени…