Игорь Губерман - Путеводитель по стране сионских мудрецов

Основной закон пустыни — гостеприимство. В Нью-Йорке, Москве, Париже, Тель-Авиве, если захочется попить-поесть, вам даже в голову не придет зайти в первый попавшийся дом. В пустыне без тени смущения ты войдешь в незнакомый шатер, ибо закон пустыни отличается от законов цивилизации больших городов. И ты поможешь незнакомцу, ибо однажды ты будешь на его месте. А когда ты войдешь в шатер — что бы с тобой ни было и в чем бы ты ни нуждался, прежде всего тебя угостят тремя чашками кофе, настоящего кофе, который (по словам знатоков) должен быть горьким, как семейная жизнь.

Первая чашка — после долгих ритуальных уговоров и отказов — пьется в честь гостя. Следующая чашка — для приятности — чашка кайфа. А третья чашка называется «меч» — ибо как меч рассекает она время, и с этой минуты трое суток остается пришелец под покровительством хозяина, отдыхая и набираясь сил. А кстати, знаете ли вы, откуда и как появился на свет кофе? Не знаете? Тогда послушайте. (Мы, странствующие патриархи, страсть как любим внимать историям заезжих путников, а при случае рады удивить их своей…)

…Это случилось давным-давно. Конечно, много позже, чем герой наш Авраам пустился во все тяжкие, но все-таки три тысячи (примерно) лет тому назад, во времена мудрейшего из людей, обладателя великих сокровищ, прекрасных жен и наложниц, знавшего языки людей, птиц и животных царя Соломона. И привиделось во сне престарелому царю, что через три дня и три ночи суждено ему оставить этот мир, и единственное, что может спасти его, — это волшебный напиток, бьющий ключом в горах далекого Йемена. Созвал наутро царь своих подданных, а также зверей и птиц, и рассказал им о своем видении. И возопил весь народ, и звери, и птицы, и вызвался могучий орел доставить волшебный напиток. Три дня и три ночи без отдыха бороздил он небесный океан и на исходе третьего дня приземлился во дворе царского дворца, держа в клюве флакон с волшебным напитком. И снова созвал царь своих подданных, а также зверей и птиц, и спросил: «Пить ли мне волшебный напиток?» И возопили все как один: «Пить, великий государь!» Обвел их взором царь и заметил, что не хватает фенька — маленького пустынного лиса. (Да-да, того самого — из «Маленького принца».) Послали за феньком, а когда тот явился, задал ему Соломон тот же вопрос.

– А что сказал буйвол? — поинтересовался лис.

– Буйвол сказал пить, — ответил царь.

– А слон?

– И слон.

– А лев?

– И лев.

– Ну тогда, конечно же, пить, — сказал фенек.

– Не бойся, лис, — ласково сказал Соломон. — И не утаивай от меня своих мыслей. Мне нужен совет.

– Не пей напиток, великий царь, — тихо промолвил лис. — Умри, пока ты на вершине. Лучше покинуть этот мир, когда все любят тебя и хотят, чтобы ты в нем остался, нежели дожить до того, чтобы стать обузой и от тебя хотели бы избавиться.

Помолчал Соломон, а потом закрыл флакон и вернул его орлу. И снова пустился орел в путь, но ослабевшая рука царя плохо закрыла сосуд, и по дороге капли драгоценного напитка падали на землю. И там, куда они упали, появлялись зеленые ростки кофе…

…Поначалу все идет замечательно: вас захватывает экзотика путешествия, предвкушение приключений, острое ощущение необычности. Проводники навьючивают верблюдов. Но вот все готово и можно пуститься в путь. Путешественники разбиваются на пары: один поедет на верблюде, другой поведет его. И вот первый сюрприз: забраться на верблюда не так-то просто. То есть сесть на него (поскольку верблюд лежит) трудности не составляет, но затем человек неожиданно летит вперед и вниз — это верблюд распрямил задние ноги и тут же вверх и назад — это верблюд распрямил ноги передние. Спасти может только лука седла, за которую судорожно цепляется всадник.

Караван выстроен и по сигналу проводника двигается в путь. Постепенно исчезает из виду хан, долина Шахарута, и вокруг — пустыня. Первые часа полтора проходят в этаком туристском веселье: крики, шутки, смех.

Но постепенно остроумные замечания и веселые шутки затихают, словно скукоживаются от сухого дыхания пустыни, становится тихо, ибо незаметно для вас самих пустыня уже прибрала вас к рукам. Вы постепенно проникаетесь серьезностью и значительностью места, в котором находитесь, и ощущаете, что лишь молчание приличествует человеку, оказавшемуся перед лицом того, что оказалось громаднее, значимее и непонятнее, чем представлялось.

Равномерно идут верблюды. Меняются местами путешественники: час на верблюде — час пешком. Жара обволакивает караван, вбирает его в себя. Куда мы движемся? Что спереди, что сбоку, что позади — всюду вокруг одно и то же. Первый привал. Вода.