Andrew Лебедев - ТВари

Тишина повисла в комнате. «Ах, как это гадко и неизобретательно», — сказала себе Ирма. Она была спокойна и знала, что не дрогнула ни единым мускулом, хотя это было неважно — лицо скрывала маска.

Музыканты на какоето мгновение взяли паузу. И после положенного числа тактов начали третью часть концерта. Рондо…

Ирма безмолвно приблизилась к Игреку. Покорно опустилась перед ним на колени и стала ждать, покуда тот стянет тонкие белые перчатки. Когда он освободил от них руки, она почти узнала эти ладони… А когда они, эти ладони, легли ей на грудь…

Узнала ли она его? Нет, она не была уверена на все сто процентов.

Даже когда тот не сдержал условий и вскрикнул, она все равно не была уверена. Но этот Джон с его негодяями — они до всего могли додуматься.

А вот второго она не узнала, это точно. Даже мыслей никаких на его счет не возникло. Второй был перевозбужден предшествовавшим зрелищем и поэтому почти мгновенно испытал исполнение своего желания — поиметь мадемуазель Энигму на себе верхом.

Оба господина застегнулись, поднялись и поклонами поблагодарили ее.

Джон, приложив палец к губам, молча взяв мадемуазель Энигму под локоток и вывел ее из комнаты…

– Вторую половину моих денег! — срывая с лица маску, так что ее волосы рассыпались, разметавшись по плечам, потребовала Ирма, как только они вышли из комнаты. — Теперь я тебе ничего не должна, мы в расчете за наше дельце. Но с тебя еще и причитается, ты же говорил о сумме гонорара?

Ничего не говоря, Джон поклонился и протянул Ирме пачку зеленых банкнот.

На выходе ее ждал шофер Джона.

– Домой, — бросила Ирма шоферу и назвала адрес.

Привалилась бочком к дверце и попробовала заснуть.

Она не могла видеть, как удовлетворенных ею господина, оставшиеся в комнате, два ее любовника теперь пили коньяк и обсуждали свои дела.

По правилам игры «СюрпризПлезир» мистер Игрек, ее гражданский муж Игорь Массарский, только что проиграл триста тысяч долларов. Потому что не сдержался и выказал свои эмоции. Удивление и даже гнев.

Чего по правилам этой тонкой игры истинных ценителей искусства делать было нельзя.

– Представляешь, Джон, мы тут глядели в монитор, и представь, он до того момента, как она не сняла в прихожей маску, ее не узнал! — хохотал Махновский.

– Ах ты гнида! — крикнул Массарский и в полном бессилии откинулся в кресле.

Мах ржал как орангутанг.

– Это типа как игра в «Стоун Фэйс», — выдавил наконец Массарский. — Только ставки тут у вас, пожалуй, слишком…

– Зато коечто узнал про свою женку, — похлопав приятеля по колену, с чувством сказал Махновский. — Кабы мне кто дал такой шанс узнать все про темные стороны жизни моей, я бы такому человеку, — и тут Махновский мотнул головой в сторону Джона, — я бы такому человеку не триста, я бы такому человеку все пятьсот бы дал.

– Пять котлет за минет собственной жены? — невесело усмехнулся Массарский.

– А ты думал, это того не стоит? — хмыкнул Махновский. — Ты бы потом на ее какойнибудь тайной подлянке в сто раз больше бы мог потерять, а так — чем раньше про свою все хорошее узнаешь, тем скорее с ней расстанешься.

– Слабое звено? — спросил Массарский.

– Слабое звено, — кивнул Махновский. — От него, вернее от нее, надо избавиться.

А дома Ирму ожидал сюрприз. В холле ее встретил Дима Попов. Лицо его излучало официальную отчужденность.

– Плохие новости, Ирма, — сказал он.

– В чем дело?

Спросила, а интуиция ей уже подсказывала ответ.

– Игорь тебя выставляет, — ответил Лима, — он звонил и просил тебя с вещами отправить на твою московскую квартиру.

Правильно вещевала интуиция. Вот и все. Вот и кончился ее роман с Игорьком.

А Роза разбилась в своей почти новенькой «Пежо». Разбилась, когда ехала к себе в Бугульму похвастать машинкой перед родичами, перед одноклассниками. Зарайский так не хотел ее отпускать, так не хотел, все говорил: поезжай поездом, на кой черт тебе сутки за рулем сидеть?

Не послушалась, поехала. И лоб в лоб с КАМАЗом на трехсотом километре трассы и поймала свою судьбу Розочка.