Тюрэ Эрикссон - Белый мыс

– Я не могу заполнять на вас карточку, раз вы даже не знаете, какую работу хотите!

Объявление «Не останавливайтесь на улице около здания биржи» Оке не задело – он и без того решил на будущее держаться подальше от этого грязно-коричневого дома с казарменными окнами и бросающимися в глаза черными водосточными трубами.

Оке хорошо знал, что грозит ему, если он попадет в руки властей, хотя он виновен лишь в том, что искал работу в Стокгольме: отправка домой, в Нуринге, за счет органов призрения. А там… Он заранее представлял себе шепот и хихиканье за его спиной:

«Вот чем кончил наш стокгольмец! Муниципалитету пришлось платить за его проезд домой. Неудивительно после этого, что налоги растут!»

Оке остановился на гранитном виадуке через Кунгсгатан и посмотрел вниз на поток людей. Деловитые господа с портфелями в руках, конторщицы, торопящиеся использовать обеденный перерыв, упитанные гуляки, элегантные дамы, с вожделением заглядывающие в витрины, мечтая о новом, еще более дорогом манто…

Он чувствовал себя несравненно более заброшенным я одиноким, чем под хмурым зимним небом на уединенном острове в Балтийском море.

Единственное учреждение, куда может ходить безработный, не испытывая возрастающей с каждым шагом неловкости, единственное место, где можно получить что-то даром, не попрошайничая, – это городская библиотека.

Оке прошел в общий читальный зал погреться и просмотреть свежие газеты. Рабочая пресса писала под большими заголовками об исходе выборов в Испании. Коммунистические газеты сообщали о блестящей победе над реакцией. Партии народного фронта – коммунисты, социал-демократы и левые – собрали абсолютное большинство, получив в кортесах [42]278 мандатов из 473. Анархисты и синдикалисты, пользующиеся значительным влиянием среди рабочих, отказались от своих бесплодных антипарламентских установок и приняли участие в выборах. В Барселоне левые партии получили перевес в 100 тысяч голосов. Среди избранных – бывший премьер Каталонии Компанис, приговоренный этой зимой к тридцати годам каторги.

Героические горняки Астурии избрали известную революционерку Пассионарию [43]и еще одного коммуниста. Коммунистическая партия, ранее не имевшая представителей в парламенте из-за террора и несправедливой избирательной системы, получила 14 мандатов.

Закрытые было помещения рабочих организаций открылись вновь; перед мадридскими тюрьмами проходят массовые демонстрации с требованием освободить 30 тысяч политических заключенных, томящихся в застенках страны.

Многие известные фашистские лидеры провалились на выборах. Сын бывшего диктатора Примо де Ривера, выставивший свою кандидатуру в восьми провинциях, нигде не был переизбран.

Энтузиазм корреспондента, отчетливо пробивавшийся сквозь сухие факты телеграммы, заразил Оке. Есть еще в мире места, где дела идут так, как надо!

Но Испания – это так далеко, да и что он, собственно, знает об этой стране? Хотя у него хорошая зрительная память и он может в любой момент изобразить на бумаге контуры Пиренейского полуострова, его познания о внешнем мире явно оставляют желать лучшего.

Кружевные Мантильи вокруг темных женских головок. Трубадуры под озаренными луной балконами, тореадоры на арене цирка, залитой ярким южным солнцем… Нет, подлинная жизнь Испании заключается, конечно, не в этом.

Что он учил в школе? Мадрид – столица, расположен в центре страны на горном плато. На северном побережье имеется город Бильбао – промышленно-торговый центр с лежащими поблизости богатыми железными рудниками. И еще одна строчка, которую было одинаково трудно заучить и забыть.

«Эбро, Дуэро, Тахо, Гвадиана и Гвадалквивир».

Если он хочет узнать побольше, нет ничего проще – надо только пройти в главный зал библиотеки: громадный цилиндр, полный красных книжных корешков и той особой тишины, которая возникает, когда много людей старается тише говорить и ходить.

Путевые очерки об Испании имелись во множестве. Они содержали много живописных деталей из так называемого народного быта, но мало говорили о повседневной жизни рабочих и крестьян. Оке без труда узнал типичный туристский подход к пейзажам и людям, к которому с детства научился относиться с недоверием, и перешел в зал исторической литературы.

«Чтобы узнать настоящее, надо начинать с изучения прошлого», – гласил один из любимых афоризмов Хольма.