Майкл Каннингем - Избранные дни

Саймон не двигался с места. Дрон тоже на несколько секунд замер, снимая на видео плоды своих трудов. Потом он сфокусировал объектив на Саймоне и, звеня крыльями, завис прямо у него перед лицом.

Дрон сказал:

— Жваш параб мы?

— Что? — переспросил Саймон.

Кто-то в штаб-квартире подрегулировал звук.

— У вас проблемы?

Голос был вполне человеческим, но ему искусственно придали механическую интонацию — для пущей футуристичности.

Саймон ответил:

— Я понимаю широкие сердца героев, нынешнюю храбрость и храбрость всех времен.

Черт. Возьми себя в руки.

— У вас проблемы? — повторил свой вопрос дрон.

— Нет, — ответил Саймон. — Все в порядке.

— Вы работаете?

— Да, в «Опасных встречах».

— Удостоверение есть?

У Саймона удостоверение было. Он предъявил его дрону. Тот направил на удостоверение объектив.

— Продолжайте работать, — сказал он.

Саймон послушался. Отойдя немного, он все же рискнул мельком оглянуться на дымящиеся останки Маркуса. От них исходило неяркое свечение, а сверху кружил дрон, запечатлевая их на видео. И Маркус, и Саймон и все остальные были, в конце концов, одинаковы — плоть, покрывающая титановый скелет. Снять эту плоть не сложнее, чем шапку взбитых сливок Большим и указательным пальцами Саймон бережно сжал свой бицепс. Внутри был блестящий серебристый стержень. Маркус, по сути, был сновидением собственного скелета. Саймон тоже.

Он сказал:

— Проклят тот, кто разрушит или осквернит живое человеческое тело. [41] Саймон, в отличие от других героев, цитирует и те строки, которые не входят в канонический корпус «Листьев травы».

Он надеялся, что дрон его не слышал.

Саймон направился к своей обычной скамейке на берегу пруда и сел. Было без четверти семь. Ему уже следовало выходить на встречу со своим первым на сегодня клиентом. Но вместо этого он сидел на скамейке и смотрел исподлобья на стайки туристов, которые боязливо проходили мимо под окрики гида, оглядываясь на Саймона, подталкивая друг друга локтями, — кто поплотнее, кто пожилистей, но все средних лет (молодежь не слишком-то стремилась в Старый Нью-Йорк), среднего достатка (у богатых город тоже не вызывал особого восторга), жаждущие впечатлений, глазеющие по сторонам, крепко держащиеся за сумки и за супругов, в практичной обуви на ногах, разношерстный люд — далеко не героического склада, но зато живой. Все они были живыми.

Саймон, строго говоря, живым не был. И Маркус тоже.

А теперь Маркус отправился туда, где оба они пребывали пять без малого лет назад, когда были ничем. Когда их еще не изготовили. Что же ушло вместе с Маркусом? Плоть и провода, набор микросхем. Никаких воспоминаний об улыбке матери и голосе отца; ни собаки, ни любимых игрушек, ни проведенных на ферме каникул. Только сознание, которое возникло вдруг и сразу на фабрике в окрестностях Атланты. Внезапно зажегшийся свет. Ощущение чего-то, что восстало из тьмы полностью оформившимся и стремилось продолжаться. Так, на удивление сильно, действовал чип выживания.

Теперь Маркус был ничем, ничего не хотел, и на мире вокруг это никак не сказалось. Маркус был окном, которое открылось, а потом закрылось. Вид из окна никак не зависел от того, открыто оно или закрыто.

Саймону было пора встречать семичасового клиента. Но тут появилась она — надианка с двумя белобрысыми детьми. Он решил в последний раз перемолвиться с ней словом.

Сегодня у мальчика в руках была какая-то игрушка, что-то блестящее и явно более интересное, чем камешки под ногами. Он носился кругами, размахивая над головой своей золотистой штукой. Девочка приплясывала за ним следом, требуя дать ей поиграть тоже, но мальчик, понятное дело, не давал.

Когда компания приблизилась, Саймон сказал:

— Привет, Катарина.

— Бочум, — ответила она.

Ему хотелось что-нибудь ей сказать. Но что? Может быть, только то, что они больше никогда не увидятся. Завтра в парке на его месте она застанет уже совсем другого человека. Поймет ли она, что это не он? Кто знает, может, для надиан все люди на одно лицо? Вдруг она скажет «бочум» тому другому, думая, что здоровается с Саймоном?

Ему хотелось, чтобы она его запомнила.

Игрушка в руках у мальчика оказалась миниатюрным дроном: крошечные трепещущие крылья, глаза на стебельках и посередине отверстие, из которого настоящие дроны испускали свои лучи. Мальчик прицелился в Саймона.

— Вж-ж-жик.

Когтистым пальцем Катарина отвела дрона в сторону.