Алексей Швецов - Лохless. Повесть о настоящей жизни

Я беру записную книжку и обзваниваю знакомых. На букве «Ж» я слышу радостное: «Да, чувак, дома. Подгребай скорее». Женька, с которым я не виделся года три, смеется в трубку счастливым смехом. Реально понимая, что это не от радости, вызванной моим звонком, я интересуюсь о причине безудержного веселья.

– Да жену у меня «скорая» увезла, — пытаясь заразить и меня хорошим настроением, он ржет еще громче.

– Понимаю, чувак. Это событие, несомненно, стоит отметить.

– Да, конечно! Подгребай немедленно!

Я спускаюсь из подъезда и иду в магазин за водкой. По дороге анализирую недавний разговор с Евгением. Четыре года они женаты. Никогда он вроде не жаловался. Чего это вдруг он так обрадован болезнью жены? «Чужая душа — потемки, — говорю я себе, заходя в его подъезд. — Видимо, семейная жизнь по определению не приносит радости и спокойствия. Любовь — это всего лишь фейк! Традиционные формы человеческих взаимоотношений между бабой и мужиком, именуемые браком, все эти хреновые на ощупь отношения, наверное, и на хер никому не нужны».

Я вдавливаюсь пальцем в кнопку звонка. Радостная музыкальная трель слышится по ту сторону двери. Шаги стремительно идущего человека обрываются, и щелкает задвижка замка. На пороге возникает фигура, с лицом счастливейшего из смертных чувака.

– Привет, поближе! Проходи скорее.

Я жму его руку, раздеваюсь/разуваюсь и, переполненный непонятками, проползаю на кухню. На кухонном столе уже стоят нарезка колбасы, хлеб, помидоры, стаканы и пепельница, искусно изготовленная из алюминиевой пивной банки. Я дополняю композицию принесенной бутылкой и усаживаюсь у стола. Женька радостно суетится вокруг меня:

– Молодец, что пришел! Рад тебя видеть, старик!

– Я тоже безмерно счастлив. Предлагаю выпить за твою радость.

– Ага, — соглашается он и смеется. — Полагается вспрыснуть. Я четыре года ждал этого события.

– Ты уже сразу после свадьбы ждал, чтобы твоя молодая жена… того?

– Вот чудак, конечно! — соглашается он. — Ты разве этого не хочешь?

Я копаюсь в себе. Хочу ли я, что бы мою бывшую жену увезли на «скорой помощи»? Какое теперь это имеет значение, когда мы не вместе? Да и тогда… чтобы желать ей недуга или даже смерти? Нет!

– Нет, Женька, — озвучиваю я свои мысли вслух. — Извини, брат, но я бы не тащился от подобной радости.

Женька с искренним сожалением смотрит на меня:

– Зря, старик. Ты слишком эгоистичен, чтобы понять, что это — самое главное в жизни.

Я смотрю на него и не врубаюсь. Я всегда видел в нем беззлобного, благодушного человека. Откуда в Женьке стало столько цинизма и садистской жестокости? Мысль, пришедшая в голову вдруг, окатывает меня холодной водой, так что потеют даже кончики пальцев.

– Женька, уж не сам ли ты ее?.. Не своими ли руками сотворил такое?

– Ну, ты и вопросы задаешь?! — удивляется и смеется одновременно Женька. — А кто же, чувак? Конечно я. Не скажу, что руками, но и мы не пальцем деланные. Кое-что умеем в этих вопросах.

Я наливаю в стакан и глотаю водку, не ощущая вкуса. Женька тоже наливает сам и выпивает.

– У нас самообслуживание? — интересуется он.

– Типа того. А когда ее, жену-то, забрали?

– Два дня назад.

– Что врачи говорят? Когда она… того?

– Не сегодня-завтра, старик. Боже, как я рад! Я просто счастлив!

Я молча наливаю водку. На сей раз нам обоим. Мы чокаемся и пьем без тоста. Рой неразрешимых вопросов одолевает меня. Мне хочется узнать больше об этом человеке, которого я, оказывается, совершенно не знал.

– И что ты чувствовал, когда совершал/делал это?

– «Скорую» вызывал!

– Нет, то, ну ты понимаешь… чтобы «скорая» ее забрала. Самое начало.

– А-а-а, это… Ну, что чувствовал? Кайф, что ж еще?

– Ты реально чувствовал кайф, когда делал это с человеком, с которым прожил несколько лет? — Мои вопросы звучат уже без истерики, ровно/спокойно.

– Серый, я тебя не понимаю, — теперь не врубается Женька. — Ты что, никогда не делал ничего подобного?

– Представь себе. Не доводилось. Хотя был у меня эпизод в молодости. Меня доставал тогда один мудак. Ну, я его как-то тупо подстерег и так типа приласкал!..

Женька впадает в глубокую задумчивость.

– Ты чего? — удивляюсь я произошедшим с ним переменам.

– Век живи — век учись.

– Ты к чему это? — не врубаюсь я.

– Удивил ты меня. С мужиками.

Я реально не вписываюсь в ситуевину и перевожу тему:

– Что мы все про меня да про меня? Давай уже рассказывай, как ты сподобился на это.