Анатолий Гладилин - Тень всадника

В конечном счете, после очередной бутылки кьянти (не считал какой) мы с Ингой пришли к выводу, что были созданы друг для друга, и как жалко, как досадно, что мы не познакомились в школе, не поженились в университете, - увы, не пересекались, прошлепали лучшие свои годы, как пароходы на параллельных курсах, - что не она сидела в диетической самообслужке на Вилшер-бульваре ("Ненавижу диету! Неужели это у нее всерьез?" "Инга, если Дженни предложить на выбор баранину, зажаренную на шампуре, на костре, как мы любили в нашей молодости, - помнишь? слюнки текут! и банку сушеной сои, жирность - 0%, соль 0%, то Дженни не колеблясь предпочтет сою"), что не я поехал с ней в горы ("Жили в палатке, ловили рыбу, ночью - жуткая холодина, но с Ларри не замерзнешь"), - ну не сложилось, не получилось, разные судьбы! И так повздыхав и поохав, мы весело расстались около моей двухпалубки. Инга помчалась домой, где ее ждал Ларри (ночь выдалась прохладная), а я поднялся в свою каюту, прокрутил автоответчик, чертыхнулся и лег спать.

С Ингой мне с самого начала было бы просто. Не сахар. Однако ее поведение предсказуемо, я таких женщин вижу насквозь. Предсказуемость - основа нормальной семьи.

Завтра пошлю письмо Змее Подколодной. Звонить не буду, просить о встрече не буду, пошлю по почте. Понятия не имею, как она отреагирует. Казалось, для меня моя девочка прозрачна как стекло, а выяснилось, что ничего я про нее не знаю.

* * *

Восхищаюсь Ингой. В учебных канцеляриях меньше всего любят перемены в графике. Даже если снизойдет Папа Римский и заявит, что выдался свободный денек и он благоволит прочесть лекцию, университетские крысы падут на колени, заплачут от умиления, но скажут: "Аудитории заняты, часы расписаны". Инга, как маг, щелкнула пальцами, и мне нашли "окно" и комнату для дополнительных занятий.

Пришли 9 человек. Цифру пишу прописью - девять!

Разумеется, был Питер, хотя мог смело отдыхать. Бросились в глаза (не могли не броситься, там освоена наука, как их подавать) кофейные бедра Молли.

Что ж, все правильно. Первая твоя лекция была жиденькой, и сразу создалась репутация. А тут еще полез на рожон, потребовал лишних часов.

Элегантный метод поставить на место гастролера. По роже!

И тогда распахнулись двери, а с небес спустилась моя девочка. Контролер со змеиной улыбкой: "Ну, профессор, как будешь выкручиваться?"

И я сказал: "Останься. Смотри. Тебя никто не видит, но мне достаточно, что я тебя вижу. Для тебя и буду читать".

И обратился к остаткам класса, разбросанным по аудитории, как матросы в океанских волнах после кораблекрушения:

- Ребята, вы, наверно, меня не поняли. Явка с повинной на дополнительные занятия не обязательна. И на экзамене я не буду снижать отметки за незнание материала, который не входит в программу. Так что у вас есть возможность провести время более интересно... Ладно, как хотите. Садитесь поближе ко мне и считайте, что я рассказываю анекдоты. По сути дела, во Франции девятнадцатый век начался раньше, чем у всех, за пятьдесят дней до официальной даты. 18 брюмера 1799 года глава Директории Баррас собирался пообедать. Накануне у него была бурная ночь с очередной фавориткой (Молли, он любил красивых женщин, вас бы он не пропустил), проснулся поздно, лениво читал какие-то депеши, пока не прорезался аппетит. И вот он ждет, когда ему принесут жареного цыпленка, а цыпленка не приносят. Он в гневе звонит в колокольчик, но вместо метрдотеля появляется генерал и на серебряном блюде подает бумагу, где каллиграфическим почерком начертано, что правительство Франции добровольно уходит в отставку, и он, Поль Баррас, собственноручно заверяет сие своей подписью.

- За границей, - почтительно сообщает генерал, - вы будете получать пенсию в миллион франков ежегодно.

Баррас выглядывает в окно. Дворец окружен солдатами.

- Раз дело добровольное, - говорит Баррас, - то я подписываю отречение. Правда, желательно знать, кто мне гарантирует пенсию.

- Пенсию вам гарантирует Первый консул Франции Наполеон Бонапарт.

- Как это любезно с его стороны. Я не спрашиваю, когда он успел стать Консулом. У меня один лишь вопрос: успею ли я съесть цыпленка?

* * *

У меня один лишь вопрос: получила ли она письмо? Все, я ее оставил в покое, не навязываюсь, но могу я позвонить, чтоб проверить работу почты?

Трубку берет Лариса (Хорошая примета! Я становлюсь суеверным - если трубку возьмет Кэтти, то нарвусь на какую-нибудь пакость) и без лишних слов соединяет меня с начальством.