Маша Царева - Девушки, согласные на все

Приняв решение, Филипп взялся за телефонную трубку. Конечно, дебильный Валера был не в состоянии самостоятельно вести телефонные переговоры – он ведь был немым и недееспособным. Хотя иногда Филиппу казалось, что Валера понимает гораздо больше, чем может показаться с первого взгляда. Обычно он договаривался с Валериной бабушкой – она всегда брала трубку, когда он звонил. Вот и сейчас он услышал ее знакомый высокий голос и тяжелое дыхание. Она сразу узнала его голос, и тотчас же ее настороженно-неприветливая интонация сменилась на приторно-любезную.

– Сыночек, – завела она, – давно ты нам не звонил, мы уже прямо соскучились! Как у тебя здоровье?

«Сука фальшивая, – про себя усмехнулся Филипп. – Строит из себя божьего одуванчика, а сама продает своего недоразвитого внучка. Интересно, самому Валере перепадает хоть часть денег, которые я ему плачу? Едва ли – парень все время носит одни и те же замызганные джинсы и немодную клетчатую рубаху. А бабка небось жрет бутерброды с икрой!» А впрочем, ему-то что? Дело семейное, сами пусть разбираются. Ему главное фильм снять.

– Да вот, появилась работа для Валеры. Как он?

– Все очень хорошо, – пожалуй, слишком быстро сказала она, – Валерочка тебе привет передает.

И действительно, на заднем плане послышалось какое-то невразумительное мычание.

– Передавайте ему тоже. Обострений нет?

Вообще-то Филипп почти ничего о психиатрии не знал, но слышал, что весной и осенью у нестабильных людей, кажется, бывают обострения.

– Нет, мы пьем лекарства, Валерочка поправляется… Лекарства дорогие такие, ты не представляешь, сынок!

«На жалость давит!» – понял Филипп. Нет, с ним этот номер не пройдет.

– А кому сейчас легко? – вздохнул он. – Так как насчет воскресенья? Валера сможет прийти?

– Куда он денется? Доставим в лучшем виде, – бабка пошло захихикала, и Филипп в очередной раз подумал, что Валере не позавидуешь. Никто не видит в нем просто человека. Для врачей он – подопытный кролик, для бабки – дойная корова, ну а для самого Филиппа – безотказная секс-машина. Как хорошо, что он ничего не понимает!

– Замечательно! Тогда записывайте адрес!

В ночь с субботы на воскресенье Филипп почти не спал. Ева пожелала ночевать в отдельной комнате – и это выглядело странным. Обычно это он хотел спать в одиночестве, а она придумывала наивные предлоги, чтобы как можно дольше задержаться возле него. «Может быть, решила сбежать?» – нервничал Филипп.

Эта мысль была хуже будильника – всю ночь она не давала ему сомкнуть глаз. Он ворочался, считал овец, смотрел в потолок в надежде отключиться, но ничего подобного не происходило. Он закрывал глаза и через несколько минут вскакивал – ему постоянно казалось, что хлопнула входная дверь. Тогда он вставал и плелся в коридор. Приоткрывал дверь в комнату, где спала Ева, убеждался, что она лежит под одеялом – спокойная и сонная, и успокаивался ненадолго.

Только под утро, когда небо за окном стало смутно-синим, он провалился в липкий болезненный сон. Вязкая темнота накрыла его с головой, он хотел пошевелиться, но не мог, усталость оказалась сильнее воли. Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Распахнул глаза и увидел над собою Евино умытое лицо.

– Что случилось? – Он не узнал собственного голоса, настолько он был глухим и хриплым. Приподнялся на локте и осоловело осмотрелся – светло, день солнечный и яркий, будильник показывает полдень – сломался, что ли?

– Мне кажется, ты говорил, что сегодня съемка? А сам спишь до полудня… Извини, конечно, что потревожила.

Он вскочил стремительно, как детская игрушка на пружинке.

– До полудня?! Черт, я же Валерке назначил на половину двенадцатого! Где его теперь искать?

Проигнорировав процесс умывания и завтрак, Филипп напялил первые попавшиеся штаны и свитер. Единственное, к чему пришлось подойти основательно, – это грим. Валере ведь он был знаком только в одном образе – мачо средних лет. А Еве Филипп все объяснил заранее – да она и сама понимала всю сомнительность и нелегальность этой затеи и сейчас с любопытством наблюдала за его действиями. Наконец-то она могла увидеть, зачем ее любимому нужен парик. Вся ситуация Еву несколько смущала, но ради Филиппа она была готова на все… Закончив, он пригладил ладонью чужие волосы, и они вышли из дома.

Валера послушно ждал их возле квартиры. Он сидел прямо на грязных ступеньках, прижав колени к груди, его неподвижный, ничего не выражающий взгляд остановился на исписанной матерными остротами стене. Одет он был в свои обычные джинсы и рубашку – интересно, он хоть когда-нибудь это все стирает? Или у него есть несколько одинаковых комплектов?