Ника Сафронова - Соло на троих

Когда он умолк, я разразилась бурными аплодисментами.

– Браво, Всеволод! Браво! – воскликнула я. – Не зарядите мне минуту молчания?

– Не понял, – Лихоборский, потянувшийся было за очередной сигаретой, застыл на месте.

– Ну, помните, минута молчания, заряженная Чумаком?

– Ах, вы об этом! Нет, я не экстрасенс. Все гораздо проще…

– Погодите! – опомнилась Ирка. – Ну, предположим, графология позволяет определить характер человека. Но откуда вы про знаки Зодиака-то знаете?

– А вы действительно – водный знак?

– Да. Рыбы.

– А вы, Полина?

– А я – Козерог.

– Ну вот видите, мой интерес к астрологии тоже не прошел даром.

– А! – обрадованно воскликнула я. – Павел Глоба! Просим, просим: автограф, пожалуйста, и гороскоп на следующий год!

– Какая вы, Оксана, корыстная. То вам минуту молчания, то гороскоп.

Он улыбался мне, и я чувствовала, что вот-вот воспарю над нашим столом. Над этим прокуренным залом. Над потонувшим в метели городом…

– Всеволод! – я с размаху ударилась о резкий Иркин голос и грохнулась плашмя обратно на землю. – Все-таки я бы хотела поговорить о рекламной кампании.

Нет, Чижова неисправима! Решительно не понимает, когда нужно сказать себе стоп!

– Ирочка, давайте договоримся так, – Лихоборский оперся локтями о стол, и Ирка за его широкой спиной скрылась из виду. Осталась торчать только ее невинная маковка. – Вы завтра подъедете в наш рекламный отдел. Возьмете все материалы и обсудите детали с менеджером. Единственное, о чем я вас попрошу, – это, чтобы у вас был при себе какой-нибудь типовой медиаплан. Договорились?

Мы с Полиной переглянулись.

«Что типовой?» – спросили ее глаза.

«Какой план?» – ответили мои.

Одна Ирка не растерялась.

– Типового медиаплана не существует, – заявила она. – Все зависит от конкретных задач.

И снова мы с Полей обменялись бессловесными комментариями: «Молодец!» – «Эка вывернулась!»

– Серьезно? – расстроился Лихоборский. – А вы что скажете, Оксана?

Я почувствовала, как его рука накрыла мою ладонь. У меня зашумело в висках. Сейчас я могла сказать только одно: если он будет продолжать себя так вести, я ударю его по почкам.

Однако в следующую секунду я уже произносила убедительную речь:

– Видите ли, Всеволод, медиаплан – это не сборник любимых детских песен. Не тот стандартный набор из серенад Трубадура и Красной Шапочки, как многие ошибочно думают. Медиаплан… – тут я воодушевлено взмахнула руками, – это же, как симфония! Как сонет! Как рапсодия, наконец! Его не составляют. Его творят!

Лихоборский выслушал мою точку зрения с очень внимательным видом. Потом нахмурился и стал озираться по сторонам.

– Где же, черт побери, наше шампанское?

Словно услышав его, на другом конце зала появилась официантка с подносом. Она направилась к нашему столику, игриво виляя бедрами.

Улучив момент, пока Лихоборский глазеет на это полное эротики шествие, Ирка сделала мне страшные глаза. А для убедительности чиркнула себя ребром ладони по горлу, намекая, что дни мои сочтены.

Я сконфузилась. Ну что я опять сказала не так? Он ведь хотел разговоров о музыке? Получите и распишитесь! Для нас желание клиента – закон!

Через секунду перед нами нарисовалось все, что мы заказали. Не было только Иркиного коктейля. Официантка объяснила, что подаст его позже. Видимо, за недостающими ингредиентами срочно снарядили экспедицию до ближайшего оптового склада.

Лихоборский и здесь взял инициативу в свои руки. Он аккуратно вынул из ведерка со льдом запотевшую бутылку. Ловко откупорил ее и наполнил четыре фужера.

– Что ж, – сказал он, – я очень рад знакомству с такими очаровательными девушками-профессионалами своего дела. Которые не составляют, а творят!

Мы чокнулись. Я сделала неуверенный глоток.

Никогда еще шампанское не казалось мне таким вкусным! Таким пьянящим!..

Через двадцать минут мы уже по очереди пили с Лихоборским на брудершафт. Смеялись. Вели совершенно неподобающие для деловых партнеров беседы. Я периодически ловила себя на мысли об «Иствикских ведьмах». Ситуация сложилась до омерзения схожая: один мужик – и три влюбленные в него дуры.

Впрочем, по Иркиному лицу было не определить, что творится в ее душе. Однако она пускала в ход все свои чары. И блеск в глазах. И голос с хрипотцой истомившейся женщины. С губ ее не сходила такая многообещающая улыбка, что даже меня бросало в жар. Я только сидела и восхищалась.