Сергей Носов - Построение квадрата на шестом уроке

Не вспомнить

Ленин приснился. Будто мы за столом, человека четыре, и тут еще подсаживается один: Ленин. И становится ясно, что это Ленин, такой от него волей веет. А он достает шкалик вроде как из готовальни (там еще кремы какие-то, пузырьки: «Сами не знают (сказал), что изготовляют»); наливает нам, и все мы пьем водку, а я про себя: «Надо же, Ленин!» И очень интересный случается разговор, я потом его пытаюсь запомнить в деталях, это уже когда понимаю, что Ленин приснился, а не был наяву, однако, сам еще сплю, но повторяю про себя случившееся, чтобы запомнить сон, ибо знаю, что это был сон, но сон уникальный, а когда проснусь, забуду (все это чувствую во сне как бы по прошествии сна о Ленине), и вот просыпаюсь, и вот забываю весь наш разговор, а что помню, так только это.

Некто попросил политического убежища на Украине, объявив себя известным российским писателем

И вдруг о нем (на короткое время) узнали все. Теперь он в самом деле известный. Не известно только, что написал. Этот человек, задержанный на границе, поставил в щекотливое положение Украину. Не дать политического убежища никак нельзя. Но убежище в данном случае означало бы подтверждение профессионального статуса гонимого, а это для принимающей стороны в силу отсутствия соответствующих свидетельств момент весьма деликатный. Лично мне в этой истории нравится одно: слово «писатель» в общественном сознании еще не пустой звук – ведь объявил он себя не актуальным художником и не солистом балета, а известным писателем. Так что я за писателей рад.

И?

Картошка при варке всплыла. Это признак чего? Чего предзнаменование? Зачем всплывает картошка? Раньше такого не было.

Какаэф

Ночью читал «Историю Клуба–81» покойного Б.И.Иванова – интересно, особенно про отношения с КГБ. Там и про интеллигентскую мнительность есть, присущую тогдашнему мироощущению. Решил выключить комп, и тут мне – аж мурашки по телу: «Сергей, похоже, что какой-то незнакомый вам человек недавно прокомментировал вашу общедоступную публикацию. Нам кажется, самое время проверить некоторые настройки». И подпись: Команда по конфиденциальности на Facebook . – Стало быть, KKF .

Лаурает

Максим Жуков получил премию им. Геннадия Григорьева.

Я догадывался, что так и будет. И вот почему.

Недели две назад случилось мне выпивать с Павлом Крусановым и Сергеем Коровиным на кухне у последнего. Зашел разговор о поэзии, вот я и спросил Крусанова, члена жюри, за кого же он проголосовал в первом туре (или как там это называется?). Павел Васильевич по большому секрету выдал свои предпочтения. Он сказал:

– Девять баллов я дал Юле Беломлинской.

Хороший выбор.

– А десять?

– Десять баллов дал человеку, – сказал Крусанов, – о котором никогда не слышал, его фамилия… – и тут член жюри запнулся, – нет, – сказал он, – я догадываюсь, о чем вы подумаете, но это совсем не так…

И мы с Коровиным, зная страсть Крусанова к жесткокрылым (у него их дома тысячи, тысячи, и в каждом его значительном тексте – обязательно будут жуки) в один голос спросили:

– Жуков?

– Ну да, – слегка смутившись, ответил Крусанов, – но я правда не из-за фамилии.

Позже я залез в «Журнальный зал» и почитал, что пишет поэт по фамилии Жуков.

Крусанов прав. Максим Жуков – отличный поэт.

По четыре часа и дольше

Смею предположить, что очередь на Серова в двадцатиградусный мороз это коллективная реакция на стресс – на телеящик с его новостями, на господство попсы, на «Россия – страна-дауншифтер», на срач наш фейсбучный. Возможно, в этом еще и коллективная тоска по поступку. Ведь и в другое время можно посмотреть Серова – без очереди и мороза.

Я, например, давно говорю, что водка должна быть горькой, невкусной. Опрокинуть – это поступок. А если пьется как пепси – это не истинное. Не водка. Не то.

Бутафорское фото

Почему они не улыбаются – почти никто? Почему так серьезны – в этих забавных и трогательных декорациях?

Так фотограф велел? Того требует жанр?

Но фотографы, как известно, любят, когда в объектив улыбаются. «Сейчас вылетит птичка!»

Выдержка как элемент экспозиции и длительность жизни улыбки уже давно соизмеримы (техника фотографии шагнула вперед), – из объектива стали выпархивать шустрые «птички», знаменуя остановки счастливых мгновений.

Только тут без «птичек», тут все очень и очень серьезно.