Масахико Симада - Красивые души

– Раз ты выбрал профессию певца, для тебя привычно быть в дороге. Но только тебя так выгоняют из Японии. Хотя ты не сделал ничего плохого.

– Я пока не сделал ничего плохого, но все еще впереди. Чего мне бояться, раз я уже получил приговор: быть изгнанным из Японии. Кстати, Ино, ты знаешь, кому здесь лучше всего живется?

Ино не знал ответа и честно спросил:

– Кому?

– Воронам, – ответил Каору. Действительно, воронам было наплевать на закон и систему, они летали в императорский дворец, по оживленным кварталам и за город.

– Ты прав, воронам хорошо живется. Знаешь, Каору, а ты сам тогда красноногий ибис.

– Хочешь сказать, я исчезающий вид? – добродушно улыбнулся Каору.

Исподтишка наблюдая за происходящим, Ино зашептал:

– Я сделаю все, чтобы ты встретился с Фудзико. Кумоторияма поможет мне ударами ладони и пинками в спину. Пока Кумоторияма на твоей стороне, Киёмаса не сможет тебя продать. Сообщи, как с тобой связаться. Я не знаю, неделя потребуется или больше, но как только все будет готово, сразу же возвращайся.

– Не знаю, как тебя благодарить. Ты тоже будь осторожен. Если из-за моей любви тебя уволят, я ничем не смогу тебе помочь.

– Впервые в жизни меня так вдохновляет чужая любовь. Помнишь, ты сказал Киемасе, что хочешь умереть. Что тебя загнали в угол и теперь один выход – похитить Фудзико. У меня мурашки по телу побежали. Когда-нибудь я брошу журналистику, но пока этого еще не случилось, я хочу помочь твоей любви, поставив на кон честь и достоинство журналиста отдела политики.

– Можно подумать, что моя любовь – это политическое движение.

– На самом деле политике нужны такие необузданные люди, как ты. Я часто вижу политиков, которые думают только о своей шкуре, и получается, им удается скрыть все, что невыгодно для них, а газеты поддерживают их лицемерие. Есть темы, о которых не напишешь, даже рискуя головой. Чтобы раскрыть все злодеяния политиков, журналист сам должен обладать не меньшим, чем у них, авторитетом. Ничего, увидишь, когда-нибудь я сделаю то, что будет равноценно твоей любви.

Каору и Ино так крепко пожали руки, будто мерялись силой, улыбнулись и кивнули друг другу– На миг Ино представил себе, как обнимает Каору. Два молодых головореза Киёмасы раздели Каору догола, связали его и слушали его чудесный голос прямо перед собою. Не обязательно быть грубой шпаной, готовой войти куда угодно – была бы дырка, не обязательно испытывать удовольствие от гомосексуальных утех, будь он на их месте, вполне вероятно, он почувствовал бы то же самое. Ино представлял себе картавого, и его охватывала ненависть, процентов на сорок состоявшая из ревности. Оказавшись загнанным в угол, в безвыходном положении, Каору был красив, как никогда. Наверняка и бандиты Киёмасы невольно, по велению звериного инстинкта, откликнулись на эту красоту.

Окажись Каору на поле древних сражений, воины, находившиеся вместе с ним, с радостью приняли бы участие в битве, даже если б знали, что она неминуемо закончится поражением. Наверное, и враги залюбовались бы им. Неужели «мамочка с Акасаки» не прочитала на ладони Каору героической судьбы? Правда, она гадала о будущем его любви. Героям по вкусу любовные приключения, но лишь в редких случаях они находят счастье в любви. Может быть, и любовь Каору закончится поражением, но Ино не мог оставаться в стороне, побоявшись рисковать.

От гордости, что Каору рассчитывает на него, Ино покраснел, скрывая смущение, потер кончик носа и сказал нарочито грубо:

– Не дрейфь. Наша возьмет. – Даже в его интонациях ощущалось влияние Каору.

Ино отправил письмо в адрес Фудзико. На обратной стороне белого конверта он написал только свое имя: Ацуси Ино – и адрес и поставил печати: «срочно» и «лично».

ВСЕМ ГОСПОДАМ, ИМЕЮЩИМ ОТНОШЕНИЕ К ДАННОМУ ВОПРОСУ, НАДЛЕЖИТ ПРИЛАГАТЬ ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ УСИЛИЯ К ТОМУ, ЧТОБЫ НАСЛЕДНЫЙ ПРИНЦ ВЗЯЛ В ЖЕНЫ ТУ, КОГО ОН СЧИТАЕТ СВОЕЙ ИЗБРАННИЦЕЙ.

Это уведомление, разосланное правительством, стали называть «Манифестом о реставрации императорской власти». [21]Политики консервативного толка рассчитывали, что они воспользуются благоприятной ситуацией по случаю брака наследного принца, чтобы подавить разгоревшиеся споры об ответственности императора в войне, покончить с дискуссиями о пересмотре истории и сориентировать общественное мнение на защиту императорского двора. Находясь под давлением консерваторов, Судзуиси, которого мучила ежедневная боль в желудке, выжидал. Но политики не властны над любовью, поэтому он отвергал их вмешательство, стремясь все-таки поскорее решить проблему хотя бы затем, чтобы поправить собственное здоровье. Однако обратить волю Фудзико Асакавы к нужной цели – задача не из легких. Непреклонность Фудзико, отстаивающей свою позицию, больше всего привлекала наследного принца.