Масахико Симада - Красивые души

– Пообещай мне, – сказала она в вагоне метро Каору, который, казалось, уже раскаивался в только что сказанном. Он был готов пообещать что угодно. – Пообещай всегда быть моим другом.

– Разве я могу когда-нибудь стать твоим врагом?

– Сейчас мы любим друг друга, но неизвестно, как сложатся наши отношения в будущем. Кто знает, вдруг наши интересы столкнутся? Но мы можем постараться навсегда сохранить дружбу. Даже если случай разведет нас по разные стороны баррикад, в нашей воле помогать и защищать друг друга. Ты веришь в это, Каору?

– В то, что мы останемся друзьями, даже если любовь закончится?

– Да. Наверное, ты удивляешься, почему я прошу тебя об этом. Может быть, любить значит радоваться сегодняшнему дню, повинуясь течению страсти. Но я пока не могу относиться к любви просто как к игре или развлечению.

Означало ли это, что она требовала от любви вечности? Нет, она думала о том, что придет на смену любви, когда она закончится. Не только о тех отношениях, к которым ведет внезапно вспыхнувшее чувство. Она пыталась разглядеть далекое будущее на берегу, противоположном страсти?!

– Даже если любовь закончится, я не предам тебя. Этого обещания хватит?

Фудзико медленно кивнула, смотря на губы Каору.

– Ты странный человек, Фудзико. Скажи, пожалуйста, почему ты заставляешь меня давать такое обещание?

– А если я скажу, что больше поверю этому обещанию, чем твоей любви, ты рассердишься? Я знаю тебя с детства. Твоя любовь может иссякнуть, но если ты сдержишь обещание, память наших детских лет никуда не исчезнет, правда? Это страховка, которая ее защищает. Когда заканчивается любовь, люди зачастую начинают ненавидеть друг друга и стараются стереть из памяти то, что было. Обменявшись такими обещаниями, мы не сможем перечеркнуть прошлое.

– То есть мы навсегда сохраним то, что было между нами?

– Да. Пусть один из нас забудет былое, другой все равно будет помнить.

Было ли это мудрым решением Фудзико или же проявлением ее душевной свободы, которую она, старшая, стремилась продемонстрировать своему младшему другу, так и осталось загадкой. Каору хотелось, чтобы эта загадка пьянила его, и он готов был выполнить условия «контракта», предложенного Фудзико.

– Обещаю, – ответил он.

– Спасибо. Это обещание мы будем хранить в тайне, ты и я. Сумеем ли мы выполнить его? Все зависит от того, как нам удастся сберечь нашу тайну. Важные обещания нужно держать под замком, чтобы их непросто было нарушить. Сложно хранить верность слову всю жизнь. Можно вообще забыть, что ты пообещал. Поэтому всякий раз, когда нам захочется нарушить нашу тайну, мы будем вспоминать о данном обещании.

Они шли, взявшись за руки. Все вокруг казалось им знакомым, как в кино с позабытым названием. От всего фильма в памяти остался только один расплывчатый эпизод: дело раскрыто, и сыщик провожал взглядом свою клиентку, которая отправлялась в далекий путь, не оставляющий надежд на их новую встречу. Молодая, красивая клиентка с темным прошлым испытывала смутное влечение к сыщику. Он догадывался об этом, но, не обращая внимания на ее томные взгляды, занес ее вещи в поезд и на прощанье холодно бросил: «Счастливо!» Поезд тронулся, сыщик поднял голову, постоял минуту, а потом вдруг сорвал с себя шапку и бросился вслед. Но поезд уже набирал скорость.

Поезд в Бостон отправлялся в пять часов восемь минут. Каору и Фудзико стояли около него лицом к лицу, глаза в глаза, печалясь о расставании. Каору не хотелось, чтобы Фудзико видела часы на платформе, и он обвил рукой ее шею. Фудзико, державшая Каору за запястье, крепко сжала его; расценив это как знак, Каору обнял ее за спину, притянул к себе и прижался щекой к щеке. Он ощутил, как сладкая волна пробежала по спине Фудзико, и вложил всю страсть в это прикосновение. Фудзико почувствовала эту силу, и щека ее мягко потянулась навстречу, будто цветок, ждущий бабочку. Каору казалось, все его существо уместилось здесь, в пространстве между щеками, которые словно силой вакуума, притягивались друг к другу. Каору пьянил сладкий аромат груди Фудзико, он ощущал жар вокруг глаз. Но в это мгновение служащий вокзала попросил пассажиров поезда, отправлявшегося в Бостон в семнадцать ноль восемь, занять свои места.

Объятия в забытьи были прерваны. Пришедшая в себя Фудзико подняла сумку и выдохнула накопившуюся в груди негу.

– Неужели тебе обязательно возвращаться? – Должно быть, в интонации Каору вопреки его желанию слышался мальчишеский каприз.