Джонатон Китс - Патология лжи

В качестве редактора мне пришлось научиться подражать стилю других людей. Это должен уметь любой хороший редактор ради своих авторов – усваивать их стиль и совершенствовать его с мастерством, которого они, возможно, никогда не достигнут. Работа со стоящим автором всегда близка к катастрофе – вот что делает профессию редактора столь опасной.

Мое белье все еще стирается, на всякий случай я приоткрываю крышку машины и убеждаюсь, что все в порядке. Возвращаюсь к своему ноутбуку и обнаруживаю возле него Перри Нэша.

– Какое идиотское письмо. Все знают, что Почтальон-Потрошитель – это ты. К тому же ты сделала ошибку в имени Джонатан.

– Спасибо за помощь. А теперь, если ты будешь столь любезен и исчезнешь, я, с твоего позволения, еще поработаю.

– Я был тут по соседству, решил зайти к тебе, а потом увидел тебя здесь. Ты эффектно смотришься на обложке. Ты попрощалась с Эмметом и Броди, прежде чем их отозвали? Почему ты так рано поднялась?

Я пытаюсь отобрать свой ноутбук из рук Перри, но его пальцы еще крепче сжимаются вокруг пластикового корпуса, от напряжения у него побелели ногти.

– Я пришел поблагодарить тебя, ты ведь спасла мне жизнь. А из-за этой истории я даже получил приглашение сняться в кино, в новом фильме с Лидией Бек.

– Не за что, а теперь отдай мой компьютер. – Я пытаюсь разжать его пальцы, выкручиваю и сгибаю их под углом девяносто градусов.

– Ты сделала это, потому что любишь меня, так ведь?

– Я сделала это, потому что люблю себя.

Стирка закончена, осталось высушить белье. Вереница сушилок, занимающая целую стену прачечной-автомата, похожа на катакомбы. Я нахожу две свободные рядом друг с другом и скармливаю им свою одежду – кидаю ее в их гигантские разверстые пасти. Когда я была маленькой, мне было на все наплевать: в жаркие дни я натягивала мокрую свежевыстиранную одежду. Мать запрещала, разумеется, считая вульгарным, что при этом соски слишком выступают.

Я возвращаюсь на свое место. Перри все еще здесь, он вносит свои коррективы в мои файлы, бормоча слова, запрокидывая голову и покачивая ею вверх-вниз.

Я беру ноутбук за углы монитора, вытягиваю у него из рук и защелкиваю крышку, прижимаю его к телу и жду, когда Перри подымет на меня глаза.

– Я не закончил.

– Теперь закончил.

– Но я не сохранил.

– Очень хорошо.

Перри встает.

– Я хочу что-нибудь сделать для тебя, Глория. – Он перегибается через сушилки и поправляет очки. – Я хочу вернуть твою благосклонность.

– Перри, почему ты настойчиво утверждаешь, что я сделала это ради тебя? Ты к этому не имеешь никакого отношения, ты тут вообще ни при чем. – Я подхожу ближе. Компьютер мягко гудит у моего живота. – Все, что я делаю, я делаю ради себя, Перри. Не врубаешься? Я решила, что ты можешь быть полезен, и ты был полезен. Но теперь ничего не осталось, ты оказался не в то время не в том месте, и теперь с тобой покончено.

В сексе мужчины редко осознают пределы своих возможностей, беспомощно тычась в тебя и тогда, когда их пенис уже сдулся; так они ведут себя и за стенами спальни. Мне часто приходится напоминать мужчинам, кто тут главный.

– Я могу продолжать писать? – Перри смотрит на мои обнаженные руки, прижимающие к телу ноутбук. – Я имею в виду, для «Портфолио».

Я пожимаю плечами:

– Если тебе хочется, Брюс перешлет твои статьи в соответствующий отдел. – Я улыбаюсь. – Ты уже сделал для меня больше, чем сам можешь понять. – Я наклоняюсь вперед, к нему, и долго целую, его рот покрыт моей слюной. – С тобой было приятно иметь дело, Перри, но мне нужно сложить белье.

Если можно сказать что-то обо всех радиожурналистах независимо от их политических взглядов, партийной принадлежности или среды обитания, так это – все они лысые, толстые и ужасно одеты. Смазливые парни идут на телевидение, это престижней и можно пользоваться косметикой. Радио же привлекает людей одиноких, неряшливых холостяков, чьи одинокие ночи пропахли луком, чесноком и кофе.

У меня берет интервью Чип Флэннер, комментатор крупного медиа-концерна, ведущий «Медиа-Вахты». Это маленький прыщавый человечек, и он, как все мелкие мужчины, преисполнен чувства собственной значимости. На галстуке от «Геометри 101» огромное пятно, которое он безуспешно пытается прикрыть зажимом для галстука. На зажиме – президентский значок, таких зажимов у каждого репортера не один десяток, но на публике их носят только те, кто работает на радио.