Александр Снегирёв: Тщеславие

— Ты что делаешь?

За его спиной стоял Марат.

— Я украл твои деньги и статуэтку… Извини… Возвращаю… — Димка пожал плечами и неуверенно улыбнулся. Стали собираться зеваки, вытирающие взмокшие после танца лбы. Многие перешёптывались, бросая на Димку любопытные взгляды.

— Я тебе говорила, спрячь деньги! — назидательно сказала Марату Лиса. — Пересчитай. Может, он себе часть взял!

Марат ничего не сказал. Лиса забрала у него конверт и принялась сама пересчитывать. Димка переминался с ноги на ногу, показывая всем лицом, что происходящее его веселит и развлекает. Вокруг уже собралась толпа.

— Тут меньше! Тут только три! — взвизгнула Лиса.

— Чего ты лезешь везде?! — шикнул на неё Марат.

— Чего я лезу?! Он тебя обокрал! Две штуки спёр!

— Я ничего не брал! — заволновался Димка. Ошеломление и ужас, тут уже не до беззаботного внешнего вида. Он ведь правда ничего не брал… Он за эти деньги дрался! Это какая-то чушь! Провокация! Вы что, ребят, это же я!..

— Михаил Пушкер, — продекламировала Лиса, — спёр у Марата две тысячи долларов США! Все слышали?!

Взгляды, полные восторженного и испуганного ожидания, обратились к Димке. Народ ожидал хорошенькое шоу, как на шпагоглотателя пришли посмотреть. Операторы заново настроили камеры, собравшиеся уходить журналисты включили диктофоны. Сквозь толпу протиснулась коорди-наторша премии Людмила Степановна.

— Тихо, господа, тихо. Пушкер ни при чём.

Димка никак не ожидал помощи от Людмилы Степановны. Она прояснила ситуацию:

— Денежную премию пришлось урезать. Кризис. Просто на сцене об этом решили не заявлять. Всё официально. У меня есть бумаги. — И зачем-то добавила: — Прошу разойтись.

К счастью, певица, которая успела отдохнуть и вдоволь напиться воды, перебрала голосом несколько нот и запела. Публика тотчас переключилась с Димки на танцы, не пожалев ни капельки о зрелище, которого её лишили.

Димка тоже танцевал: прыгал, махал руками, выкидывал ноги в стороны, тряс головой. Приоткрывал глаза только, когда чувствовал, что скакнул кому-то на туфлю или зацепил рукой. Минут десять бесновался и только после этого понял, что певица реально круто поёт. То есть она не просто красивая женщина, она офигительная, подсоединённая к космосу тёлка. Когда Димка это понял, то остановился и повернулся к певице. И чуть не отскочил от неожиданности.

Певица склонялась к нему с невысокой сцены. Так склоняются, заметив в траве мелкую симпатичную маргаритку, так склоняются к божьей коровке, ползущей по листку. Обернувшись, Димка оказался с ней лицом к лицу. Расстояние между ними равнялось длине микрофона. Певица вытянула последнюю ноту и убрала микрофон ото рта. Её тёмные глаза смотрели из-под тяжёлых, пушистых, как крылья мотылька, ресниц.

Иногда что-нибудь происходит — и сам не понимаешь, как и почему. Вроде ничего не делал для этого, а случилось. Глядя в глаза певицы, Димка ощутил её плотные, упругие губы. Певица в этот момент опустила веки и ощутила губы Димки. Короче, они поцеловались. А потом она отпрянула и принялась петь дальше.

Из толпы вынырнул Гелеранский. Водка его не брала, только глаза покраснели. Гелер потащил Димку подальше от сцены и шума.

— Ты, я вижу, пацан непростой! Почему ухо красное? Пора тебя посвящать, раскрыть бесценный литературный секрет. Ты, конечно, прикольно пишешь, но это не надолго. Скоро молодость закончится, и надо будет что-то придумывать. И не для нашей Раши, а для всего цивилизованного мира. На Западе отлично идёт zagadochniy russkiy dusha. Вся эта неопределённость, неуверенность, сомнения. Все эти барышни воздушные с большими печальными глазами. Туманы, мальчики в лодке, весь этот, б##дь, Тарковский с Буниным на современный лад классно продаются. У них там есть своё представление о России, и они очень не любят, когда его разрушают. Дай им то, чего они ждут, и они назовут тебя новым Толстым, Достоевским и Пастернаком, вместе взятыми. Прибавь капельку Чечни, пусть федералы немного позверствуют. На Западе любят получать подтверждения русского варварства. И готовы это хорошо башлять. — Гелер сластолюбиво подмигнул и потёр большим пальцем об указательный. — Покритикуй власть, умеренно, не зарывайся, и выйдет zaebiss! Дай людям ниточку, и они размотают весь клубок. Люди ведь как негры — кинь им мячик, они его сами разыграют. Усёк?

— Усёк.

Гелер погрозил Димке пальцем и, напевая что-то, ввинтился обратно в толпу…

Димка собрался было обратно к сцене, но прямо на него вывалился пьяный Мамадаков с каким-то круглым человеком под руку.