Кормак МакКарти - Дорога

Он ничего не ответил.

— Видишь, тебе нечего возразить.

— Ты попрощаешься с ним?

— Нет, не хочу.

— Подожди хотя бы до утра. Пожалуйста.

— Мне пора. Она уже встала.

— Во имя всего святого! Что я ему скажу?

— Ничем не могу помочь.

— Куда ты пойдешь? В этой темноте…

— Какая разница… Он вскочил:

— Я прошу тебя…

— Нет, я не останусь. Не могу.

Она ушла. Навсегда. Холод расставания стал ее прощальным подарком. Она сделает это осколком обсидиана. Сам ее научил. Тоньше лезвия, острее стали. Она была права. Без сомнения. Сколько ночей они провели в спорах «за» и «против» самоубийства с глубокомыслием философов, обряженных в смирительные рубашки! Утром мальчик не сказал ни слова и только, когда они собрались отправиться в путь, обернулся, посмотрел на место их стоянки и прошептал:

— Она не вернется?

— Нет, — ответил он.

Всегда такой предусмотрительный, готовый к любым неожиданным поворотам. Идеальное существо, не страшащееся собственного конца. Они сидели у окна в халатах, ели поздний ужин при свечах и наблюдали, как на горизонте горят города. Несколько ночей спустя она родила — в их кровати, при свете фонаря. Резиновые перчатки для мытья посуды. Происходило невероятное. Сначала появилась макушка. Вся в крови, реденькие темные волосики. Первое испражнение кишечника. Он как будто не слышал ее криков. За окном надвигающийся холод да пламя вдали. Он держал на весу крохотное красное тельце, такое голенькое и беззащитное, потом перерезал хозяйственными ножницами пуповину и завернул своего сына в полотенце.

— У тебя были друзья?

— Да, были.

— Много?

— Да.

— Ты их помнишь?

— Да. Я их помню.

— А где они сейчас?

— Умерли.

— Все?

— Все до единого.

— Ты по ним скучаешь?

— Да.

— Куда мы идем?

— На юг.

— Ладно.

Весь день они шагали по черной дороге, лишь под вечер устроили привал и немного перекусили. Берегли свои скудные запасы. Мальчик достал из тележки игрушечный грузовик и сучком прокладывал для него дорогу в пепле. Грузовик медленно катился. Мальчик изображал шум мотора. Было почти тепло, и они уснули прямо на земле, зарывшись в листья и подложив рюкзаки под голову.

Его разбудил какой-то звук. Повернулся на бок, прислушался. Медленно поднял голову, в руке — револьвер. Посмотрел на сына, а когда перевел взгляд обратно на дорогу, то ужаснулся: эти подошли так близко, что можно было легко разглядеть идущих в первом ряду. "О господи", — прошептал. Дотянулся до ребенка и легонько его потряс, не спуская глаз с дороги. Они приближались, шаркая ногами по пеплу, поводя из стороны в сторону головами в капюшонах. Некоторые — в противогазах. На одном — костюм биохимической защиты. Неимоверно грязный, весь в пятнах. Опущенные плечи, в руках длинные дубинки. Кашляют. Потом с дороги донесся звук, похожий на рев дизельного мотора. "Скорей, — прошептал он. — Скорей". Засунул револьвер за пояс, схватил мальчика за руку, поволок тележку среди деревьев и опрокинул там, где она бы меньше всего бросалась в глаза. Мальчик онемел от страха. Отец притянул его к себе: "Ничего, ничего. Надо бежать. Не оборачивайся. Бежим".

Перекинул оба рюкзака через плечо, и они понеслись по выжженному лесу. Мальчик помертвел от ужаса. "Беги, — прошептал ему отец. — Беги". Оглянулся назад: грузовик все ближе и ближе, в кузове стоят люди, озираются. Мальчик упал, он его поднял рывком: "Ничего, ничего. Бежим".

Он заметил просвет в лесу, решил, наверное, канава или просека, оказалось — старая заброшенная дорога за стеной бурьяна. Кое-где сквозь пепел проступают участки потрескавшегося асфальта. Заставил мальчика пригнуться, упали плашмя, прислушиваясь, с трудом переводя дыхание. Различили тарахтенье дизельного мотора, непонятно на чем работающего. Приподнялся, увидел крышу кабины грузовика, ползущего по основной дороге. Мужские фигуры в кузове, у некоторых в руках ружья. Грузовик проехал, черные выхлопные газы клубились между деревьями. Мотор явно барахлил. Сбивался, чихал. Звук удалялся.

Присел, стукнул себя по лбу: "О боже". Слышно было, как мотор фырчит и глохнет. Потом тишина. В руке револьвер, не помнил, когда выхватил его из-за пояса. Услышал, как они переговариваются, открывают и поднимают капот. Сидел, обняв мальчика одной рукой. "Ш-ш-ш, — сказал ему, — ш-ш-ш". Через некоторое время мотор опять заработал, скрипя и потрескивая, как старый корабль. Чтобы грузовик завелся, людям пришлось его толкать. И скорость набрать оказалось не так-то легко, ведь дорога шла в гору. Пару минут спустя мотор зафыркал и опять заглох. Отец приподнялся и поглядел: прямо на них шел один из этой команды. Их разделяло футов двадцать, не больше. Они застыли от ужаса.