Израиль Меттер - Среди людей

— Это кто такой?

— Ревизор, — трезвым, упавшим голосом ответил Аркадий Викентьевич. — Выгонят к чертям собачьим!..

Провожая Елену Михайловну домой, Сизов старался идти медленно. Время было ночное, на улицах пустынно. В прохладном воздухе Сизов отчетливо слышал частое постукивание Лениных каблуков.

Он рассказывал ей о своей работе, расспрашивал об университете, они вдвоем сетовали на то, что никак не хватает времени на серьезную подготовку к защите докторской диссертации.

Только у Горбатого моста Виктор Петрович робко спросил:

— Может быть, все дело в шляпе?

— То есть? — не поняла Елена Михайловна.

— Может быть, все дело в том, что я никогда, по-твоему, не смог бы выбросить шляпу в речку?

Елена Михайловна засмеялась и ничего не ответила.

У дверей ее дома они попрощались. Он так и не сказал ей, что приезжал сюда без всякого дела. Когда дверь захлопнулась за ней, он еще постоял немного, покурил, потом сорвал с акации пузатый, плотный пищик, раскрыл его, хотел, как в детстве, запищать, но у него ничего не получилось.

А началось все с пустяка. Да, собственно, ничего особенного и не произошло. Просто у меня такой беспокойный характер, что мне непременно нужно из-за всего переживать. Или, может быть, опыт у меня еще недостаточно большой. Во всяком случае, в нашей поселковой школе есть учителя и помоложе меня. Иногда даже приходится им подсказывать, как себя вести в отношении дисциплины учащихся.

Теперь-то мне иногда смешно смотреть на учителей-новичков, но, по правде говоря, я и сама первые дни робела. Это не шутка — прийти прямо со студенческой скамьи в сложившийся коллектив ребят. Они ведь все замечают: и как села, и как встала, и как сказала. Пока узнаешь их привычки, пока подберешь индивидуальный ключик к каждому характеру, — на это уходит масса времени.

Тем более мой предмет — русский язык и литература. Ведь к моему предмету надо вызвать уважение у ребят, надо внушить им, что на русском языке разговаривал Ленин, писал Пушкин. А нынче в этом смысле дело обстоит не совсем благополучно. Нынче молодежь тянется к техническим дисциплинам. Физика, математика — вот их идеалы. Я, конечно, и сама понимаю, что техника в наше время преобладает. Возможно, если б я поняла это своевременно, еще на школьной скамье, то и сама пошла бы на другой факультет. Однако каждый человек должен на своем месте честно выполнять свой долг.

Вот, например, в нашем педагогическом коллективе есть еще два преподавателя-словесника: Варвара Никифоровна и Коля Охотников. Ну, Варвару Никифоровну я особенно не считаю, она человек старых убеждений, скоро выйдет на пенсию, с нее, как говорится, взятки гладки. Успеваемость у нее в классе неплохая, и даже есть вкус к воспитательской работе. Говорят, что она верующая, но лично я этого не замечала. Была как-то один раз у нее на квартире, нарочно незаметно осмотрела углы — икон там не было. Висел на стене портрет Герцена, да и то в таком виде, что я его не узнала: у нас в пединституте висел другой.

А Коля Охотников — человек несерьезный. Наружность у него симпатичная, даже мне, откровенно говоря, нравятся такие парни, но морально мы с ним находимся на разных полюсах. Как-то мы с ним танцевали на вечере в нашем Доме культуры. Я у него спросила:

— Кто тебе больше нравится: Герман Титов или Андриан Николаев?

А он говорит:

— Так я ж их совсем не знаю.

— То есть как это не знаешь, когда их весь мир знает? Биографии были напечатаны в газетах…

— А ты думаешь, по биографии можно судить о человеке?

И самое противное, что он вечно ухмыляется. Все ему смешно. Это удивительно, до чего у человека нет своих принципов. Он какой-то циник, этот Коля Охотников. Я ему даже прямо сказала это, а он в ответ спрашивает:

— А ты знаешь, что значит «циник»?

Танцевать с ним удобно, у него фигура хорошая, он хорошо водит, но я точно знаю, что этому нельзя поддаваться. Во всяком случае, мы с ним смотрим на жизнь по-разному. Он совершенно не задумывается о своем будущем. И у него нет никаких идеалов. Удивительно мелкими интересами живет человек! Сходит с ребятами на рыбалку — и рад. Я понимаю, настоящий воспитатель никогда не бывает выходной — это мы проходили, — но нельзя подменять воспитательную работу развлечениями. Всему свое место и время.

Однажды мы с ним сильно схватились на педсовете. Я отчитывалась по своему плану воспитательной работы. Коля Охотников вдруг заявил: