Евгений Попов - Самолёт на Кёльн. Рассказы

ЗАНАВЕС

ЗВУКИ МУЗЫКИ

Один уверенный завхоз, забыв, что он живет не в те времена, стал красть все на свете, за что и был разоблачен органами следствия, а вскоре уже и предстал перед судом центрального района города К.

Слушание дела шло полным ходом. Постепенно раскрывалась ошеломляющая картина злоупотреблений и безобразий. Было произнесено много правильных речей прокурором, свидетелями и частично адвокатом. Уж и завхоз Герасимчук дважды плакал как дитя, порываясь встать на колени, но удерживаемый от этого ничего не решающего поступка охраной. И уж было присутствующим совершенно ясно, что получит он, как выражаются в определенных кругах нашего общества, «на полную катушку». Уж катилось все к своему печальному и справедливому финалу, когда вдруг в маленьком зале с зелеными портьерами неожиданно раздались тихие звуки скрипки. И вышел из-за портьеры седоватый человек с орлиным носом и в очках. Бережно прижимал он к носу драгоценный инструмент. И инструмент, как бы в знак благодарности за подобное обращение, пел счастливым голосом под его быстрым смычком.

Все оцепенели. Судья, который грозно привстал, чтобы прекратить небывалое. Дежурный старшина – он кинулся было к нарушителю, но внезапно остановился, вытянув руки по швам и улыбаясь юношеской улыбкой. Конвой открыл рот. Такова была волшебная сила музыки!

Музыкант исполнил полностью Концерт для скрипки с оркестром Мендельсона и поставил инструмент около судейского столика на попа. И лишь оторвал он скрипку от лица, как все сразу узнали в нем всемирно известного исполнителя (назовем его X.).

X. тихо откашлялся и сказал так:

– Простите, что моя музыка ворвалась к вам на судебное заседание, но она тоже является свидетелем, и мы все обязаны заслушать ее показания.

– Выражайтесь, пожалуйста, яснее, гражданин, – сухо заметил судья, к которому вернулся обычный румянец. И старшина все-таки сделал шаг, и конвой напружинился, а Герасимчук непонятно для чего заплакал в третий раз.

– Хорошо, – согласился X. и рассказал следующее: – Жил на тихой улице бывшего сибирского города 3., который нынче весь ушел в воду, смытый строящимся водохранилищем ГЭС, тихий ЧЕСТНЫЙ человек. Однажды вечером он вышел на улицу немного поиграть в домино и, не застав на месте своих партнеров, решил прогуляться до пруда, затянутого зеленой ряской. Он шел, погруженный в нелегкие думы о своем складском хозяйстве, и вдруг резко остановился, как бы схваченный за ногу невидимыми пальцами. Из открытого окна доносились звуки музыки. Человек слушал их, как зачарованный приближаясь к открытому окну, за которым стоял близорукий юноша в старенькой ковбойке.

– Биц! Биц! Браво, маестро! – захлопал в ладоши человек, но юноша печально улыбнулся, опустил инструмент и сказал:

– Нет, я еще далеко не маэстро. Я только учусь.

– А трудно, однако, тебе учиться, парень? – сочувственно спросил человек.

– Да уж, – сказал юноша. – И я особенно мечтаю о хорошей скрипке, в которой мой талант зазвучал бы в полную силу.

Человек тогда ему ничего не ответил и к затянутому зеленой ряской пруду не пошел. А он направился в свой склад, и на следующий день, воскресным утром, его уже видели торгующим на барахолке новенькими кирзовыми сапогами.

Музыкант вытер вспотевший лоб. В зале стояла мертвая тишина.

– И с тех пор кто-то стал сильно помогать студенту. То подкинет на подоконник большой кусок вареной говядины, а то и деньгами – рубль, два… А однажды студент пришел домой и увидел… вот эту скрипку!

Легкий шум прошел по залу.

– …Прекрасную скрипку, неземной звук которой вы только что слышали. Но мне пора закругляться, товарищи! Буду краток. Через лавину лет я узнал, кто был этот человек. Он был и есть сидящий перед вами завхоз Герасимчук! И определенное количество процентов моего гения принадлежит ему! А гений и злодейство – две вещи несовместные! Я прошу освободить Герасимчука из-под стражи!

Легкий шум усиливался. Судья вскочил. Герасимчук ничего не видел. Слезы текли по его лицу, как дождь.

– Звонко сказано, – криво усмехнулся судья. – А известно ли вам, гражданин X., что за вашим «благодетелем» числится разбазаренного не рубль-два, кирзовые сапоги и кусок говядины, а 9584 рубля 14 копеек?

– А я получил недавно на международном конкурсе в Лодзи 10 тысяч, – возразил музыкант. – Вот они.

И он разложил перед судом тугие пачки красных купюр.

Зал шумел. Люди шевелились, вытягивали шеи. Судья тогда позвонил в колокольчик и сильно нахмурился: