Андрей Анисимов - Мастер и Афродита

Семен Юльевич Броментул в тапочках и халате больше походил на театрального администратора, чем на знаменитого профессора. Зинаида Сергеевна уже знала, что по учебникам Броментула-старшего учатся три поколения советских венерологов. Вальяжный старик вскользь заметил, что среди его пациентов немало известных особ, в том числе и деятелей культуры. Имена их держатся в тайне, и Зинаиде Сергеевне даже не стоит этого касаться.

Старик связался с диспансером, и мальчик Зинаиды Сергеевны прошел обследование без записи в регистратуру. После чего профессор стал создавать комбинации препаратов и последовательно вводить их в организм ее сына. Зинаида Сергеевна, не имея ни малейшего представления о способах лечения сифилиса, почувствовала, что попала в верные руки. Через две недели Сережа принес анализы с явным улучшением, а через месяц был совершенно здоров.

Лечением второго мальчика, друга сына, Зинаида Сергеевна себя не озадачила. Клаве пришлось обратиться в диспансер официально. При допросе, который в таких случаях проводится в диспансере, друг Сережу не выдал. Зинаида Сергеевна была в этом уверена, поскольку Славика знала. Клава позвонила Зинаиде Сергеевне, обозвала ее сукой, и на этом тема приятеля сына оказалась исчерпанной.

Темлюкова начальник отдела пропаганды не забыла. Как только стало ясно, что ее Сережа идет на поправку, она начала действовать. Вернувшись после очередного укола от профессора, а она каждый день лично сопровождала сына, Зинаида Сергеевна не пошла в свой кабинет, а постучала в дверь секретаря парткома министерства.

Гаврила Борисович Афонин раскладывал папки с делами членов партии, сотрудников их ведомства, в новом порядке, поскольку получил румынскую мебель из ДСП на смену дубовой отечественной. Секретарь парткома любил порядок и отдавал много времени и сил на его создание и поддержание.

Зинаида Сергеевна предложила Афонину вместе пообедать, и тот с удовольствием согласился. Они давно здесь работали и легко понимали друг друга. Зинаида Сергеевна, как, впрочем, и Гаврила Борисович, имела право пользоваться буфетом министра, но оба чаще ходили в общеминистерскую столовую. Оба любили совмещать процесс насыщения с подслушиванием чужих бесед. В обеденной болтовне часто случалась полезная информация. Сплетнями о коллегах интересовались оба. Афонин по должности, Зинаида Сергеевна по любознательности.

Гаврила Борисович страдал печенью, поэтому долго и внимательно изучал меню. Иногда ходил справляться на кухню о том или ином блюде и только после этого решал, что станет сегодня поглощать.

Зинаида Сергеевна имела здоровье железное, отсутствием аппетита не страдала и количеством еду не ограничивала, поскольку ее худая, плоская фигура не менялась в весе на протяжении последних восемнадцати лет.

Когда их стол принял на себя все, что полагалось на обед в министерской столовой, Зинаида Сергеевна и Гаврила Борисович принялись молча есть. Начальница уже управилась с супом и закусками, Афонин немного отставал, но в конце концов оба поспешили к десертному кофе с фирменной «министерской» булочкой.

– Гаврила Борисович, хочу вашего совета, – начала Зинаида Сергеевна.

– Чем могу, – охотно поддержал Афонин.

– Опасный пример Темлюкова, оставленный без внимания, может принести идеологический вред. Вы понимаете, о чем я говорю?

Афонин прекрасно понимал, о чем говорит начальница отдела.

– Но Темлюков не коммунист. Будь он членом партии, я бы давно принял меры.

Зинаида Сергеевна замечание Афонина пропустила.

– Не место Темлюкову в Союзе художников. Надо что-то придумать.

Афонин доедал булочку и молчал.

– Если подготовить коллективное письмо, под которым подпишется большинство видных художников? Как вы думаете? – предложила Зинаида Сергеевна.

Афонин был мастером составления писем от лица общественности, но сам заваривать кашу не хотел. Гаврила Борисович понимал, что сейчас не тридцать седьмой год и поднимать кампанию против человека, которого, несмотря на экстравагантное поведение, многие художники ценят и уважают, ему очков не прибавит.

– Составить письмо можно, – медленно и раздумчиво сообщил Афонин, – но подписывать мне его не с руки. Почему секретарь должен заниматься беспартийным? У меня со своим народом дел хватает.

А написать можно…

– Вот и замечательно. Ваш опыт и такт – залог успеха, – обрадовалась Зинаида Сергеевна. – А подписи должны стоять самих художников. Ни вам, ни мне его подписывать нужды нет. А вот дельно составить, здесь без вас не обойдешься. У вас на документы талант. Могли бы и книги писать, если бы не ваша скромность.