Андрей Осипович-Новодворский - Эпизод из жизни ни павы, ни вороны

Я очутился на мосту, оперся о перила и стал глядеть вниз. «Ты скала… Придешь за мною? Я ведь ничего не боюсь… Нет, лучше не приходи, несчастный: куда тебе!..»

Пронеслась лодка, проплыла доска, от барки, должно быть; гвозди торчали, щепка какая-то… Я тупо смотрел на всё это. «А что, если б этак шарахнуться?…»

Какая-то сладострастная судорога, последнее ясное ощущение и последняя ясная мысль.

…

Я лежал в постели в небольшой, но уютной горнице. В окно заглядывал яркий луч солнца, светлой полосой ложился на пол, потом поднимался ко мне на кровать и весело играл на стене у самых ног. Какой-то пожилой человек держал меня за руку. Я сразу узнал в нем доктора. У двери стояла молодая женщина и с тревогой смотрела на нас обоих… Прекрасное юное создание, всё как бы сияющее, оно казалось мне ангелом, пришедшим спасать мою больную душу. Я ее уже словно где-то видел, не то в грезах, не то наяву… Не отдавая еще себе отчета во всем, что со мной происходит, я ей весело улыбнулся, она отвечала мне тем же.

Доктор оставил мою руку, посмотрел на часы и заторопился:

— Ничего, — шепнул он на ходу молодой женщине, — поправляется… Нужен отдых.

Она подошла ко мне, опытной рукой поправила подушки, всё так же ласково улыбаясь, и тихонько вышла. Мне было очень неприятно, что она вышла, но я так залюбовался ею, что и не догадался попросить ее посидеть.

Я остался один и стал вспоминать…

В избу вошел Печерица:

— Ну что, паря, — весело заговорил он, — очухался?

— А, это ты!.. Послушай, голубчик, как ты думаешь: я хворый?

— Еще бы не хворый! Простудился… Кто в такую погоду купается?

— Нет, вообще?

— Эх ты!.. — Он присел на кровать и положил мне на плечи свою огромную руку. — Не жрал, поди, три дня да полез бревна таскать! Ведь этак и бык свалится…

Я обнял его за шею и крепко поцеловал. Снова бред, снова забытье.

Недели через две я прохаживался взад и вперед по горнице, хотя был очень слаб. Печерица, во всё время моей болезни не отлучавшийся из дому, и теперь сидел у окна за книгою.

— Скажи, пожалуйста, какая это барыня была здесь, когда я лежал болен?

— Это Елена. — Печерица закрыл книгу и стал набивать трубку, приготовляясь закурить.

— Какая Елена?

— А та самая, что с Инсаровым в Болгарию ездила… Героиня «Накануне», — прибавил он, предполагая, что я не понимаю.

— А!..

Меня не особенно удивило это обстоятельство.

— Но ведь говорили, она умерла?

— Мало ли что говорят! Если в башке у человека зародилось кое-что, чему по закону человеческого прогресса положено развиваться, то такой человек не умирает, — равнодушно пояснил Печерица, плюнув в сторону.

Он как будто неохотно говорил о ней.

— Ну и что ж она? — продолжал я расспрашивать.

— А ничего, ездила-ездила… Любва тоже много ей пакостила, потому — больше за фалды Инсарова держалась; а как Инсаров умер, она стала своим умом размышлять да и решилась в Россию вернуться… Ну а теперь балуется, на настоящей точке еще не утвердилась.

— То есть как это — балуется?

— Да выдержала экзамен на домашнюю учительницу и занимается педагогикой, ребят у себя в имении обучает, ну, приюты там всякие устраивает, словом — филантропия… Женский вопрос выдумала тож…

— Позволь? Во-первых, женский вопрос не она выдумала, а во-вторых, отчего ты говоришь об этом вопросе как будто с пренебрежением?

— А ты как же к нему относишься? Желает барыня равноправности женщин и выдумывает «женский вопрос» — нечто отдельное, независимое от «мужского вопроса»!

— Всё это кто-то уже говорил, даже слова те же: «мужской вопрос»…

— И прекрасно сделал, коли говорил; поставь себе для успокоения по десяти кавычек с каждой стороны моей фразы!.. Ха-ха! Да ты, кажется, воображаешь себя или экзаменатором, или «прекрасной читательницей»…

Он иногда выражался немножко грубо: не судите его строго, «прекрасная читательница», тем более что он, конечно, подразумевал не вас, а другую «прекрасную читательницу»…

— Ну, ну, ладно! А ты вот что скажи: твою фразу можно ведь и так перевернуть: желали люди равноправности негров и выдумали отдельный вопрос…

— Что это ты наивничаешь? У тебя голова не действует: ляг, отдохни.

Я последовал его совету.

Жаркий полдень. Пыльно и душно. Являются поползновения к покою и супружеской жизни: мечтается об окрошке, прохладе и тихой речи, в которую можно и не вникать, можно и совсем не слушать, а все-таки чтоб было; нужно что-нибудь убаюкивающее. Хорошо, ежели б кто-нибудь помахивал веером и отгонял мух. Недурно было бы провести воду из пруда и вспрыскивать воздух пульверизатором, привод бы какой-нибудь устроить к меху, что ли; всё равно сила потребляется и много ее у Печерицы.