Лия Флеминг - Девушка под сенью оливы [litres]

– Знаешь, у нас даже вдовам разрешается наряжаться на свадебные торжества.

– А что мне делать с волосами? Ты только взгляни на этот ужас! – С того момента, как она ушла в горы, Пенни ни разу не красила волосы, они изрядно отросли, восстановив у корней натуральный золотистый цвет. Ну а общее впечатление очень неприглядное – то, что в народе называют «серо-буро-малиновый».

– Тоже мне, проблема! Ты можешь набросить на голову красивый шарф, и никто не обратит внимания на твои кудри. А можно и покрасить. У меня есть немного кореньев. Правда, от них получается только огненно-рыжий цвет. Но это совсем не страшно! Крит всегда славился своими рыжеволосыми красавицами.

И что оставалось делать? Заняться приготовлениями к свадьбе. Леденящий до озноба душ под горным водопадом из талой воды, прелестное хлопчатобумажное платье в мелкую клеточку с пышной юбкой только до колена. Как давно она не носила таких коротких платьев. Пенни аккуратно расчесала волосы, приобретшие после усилий Катрины оранжево-рыжий цвет, и заплела их в косы, уложив венцом вокруг головы, а сверху набросила красивый шарф, отороченный кружевом.

Весна наконец-то вступила в полную силу. Все вокруг зазеленело, первые набухшие бутоны на деревьях сменились клейкими листочками. В горах уже зазеленели полевой салат, заячья капуста и другие съедобные травы, появились и первые улитки. Оливковая роща радовала глаз своей ухоженностью: все деревья успели подрезать, а ветки рачительно сложили на растопку до следующей зимы.

Семейство Ике отправилось на свадьбу в открытой повозке. Пенни ехала и радовалась тому, что впервые за долгие месяцы она станет свидетельницей по-настоящему радостного события. Честно говоря, она уже устала от бесконечных похорон, которыми изобиловала минувшая зима, когда старики и дети, не выдерживая всех тягот голода и холода, один за другим уходили в мир иной. А похороны в здешних краях имеют мало общего с тем, как принято хоронить покойников в Англии. Здесь вся церемония обставлена множеством печальных ритуалов, она сопровождается особыми погребальными службами, пением молитв, целованием икон, и даже готовится специальная еда для поминальной трапезы. Мысли сами собой перенеслись в Стокенкорт. Увидит ли она когда-нибудь снова всех своих близких?

И тут же Пенни вернулась в день сегодняшний. Она не должна бросаться в глаза, не должна привлекать к себе излишнего внимания. Ведь она здесь не просто чужая – она иностранка, скрывающаяся под чужим именем. Сам факт ее присутствия на свадьбе уже может подвергнуть опасности Катрину и Ике. Ей следует смешаться с толпой и остаться в ней незамеченной. Но молодоженам, кто бы они ни были, можно только пожелать счастья и долгих лет счастливой совместной жизни. Надо же, какие мужественные люди! Не боятся начинать строить семью в такое страшное время.

Как бы она сама хотела сделать то же самое! Но у нее до сих пор не было ясного представления о том, что думает Брюс об их совместном будущем. Во всяком случае, пока на горизонте лично для нее не маячит никаких свадебных торжеств. Да и об этом ли надо сейчас думать, когда опасность подстерегает их обоих за каждым углом. Слава богу, что Брюс жив и здоров. На сегодня это для нее самое большое утешение.

Решение было принято, и Йоланду охватило странное спокойствие. Не плакать, приказала она себе, зная, что никто из домашних не поймет ее и никогда не простит. Покидая дом, она взяла с собой зубную щетку, документы и золотую цепь со звездой Давида. Массивная золотая цепь в случае чего могла быть продана за хорошие деньги.

Глядя на родителей за прощальной для нее трапезой, она горевала о том, что им так и не удалось добраться до Палестины, куда они рвались всей душой и сердцем и где наверняка были бы в полной безопасности. Но случилось так, что вместо Палестины все они застряли на Крите. Впрочем, лично для нее это стало подарком судьбы. Целых два года Маркосы прожили вместе, одной семьей – разве это не счастье в такое непростое время?

Возможно, когда-нибудь в один прекрасный день она решится переступить порог родительского дома, чтобы показать им внука. Йоланда тяжело вздохнула. Но пока это такие несбыточные грезы, о которых даже не стоит думать.

Рано утром, перед тем как уйти на работу, она достала письмо и положила его на подушку.

Я знаю, мое решение вызовет у вас гнев и вы никогда не дадите мне своего родительского благословения. Это последнее обстоятельство станет моим вечным позором вплоть до смертного часа. Я не сразу решилась на такой вопиюще смелый шаг, и само решение далось мне нелегко. Но я хочу продолжить работать рядом с мужчиной, которого люблю. Я ухожу добровольно, по собственному желанию, без всякого принуждения извне. Менее всего я хочу обидеть вас или навлечь на вас позор. К сожалению, своим поступком я добилась и того и другого. У меня нет права просить вас о прощении. Но то, что я сделала, я сделала во имя любви. Это для меня единственная возможность быть вместе с любимым человеком.