Михаил Попов - “Катти Сарк”, несущая ветер

В те дни Сергей думал о Ламке непрестанно. Мысленно обращаясь к ней, при­думывал всякие монологи, в которых представал значительным, умным и вели­кодушным. Не все из этих спичей получались, однако иные ему нравились, и он прятал их до лучших времен в свои записные запасники.

Толчком для этих литературных упражнений послужила та злополучная байка, которую Пакратов никак не мог завершить. Если бы речь шла о радио, он, воз­можно, так не маялся и давно бы разрешился от этого бремени: немного музычки, голос хорошего диктора - там любая душещипательная историйка превращается в конфетку. Но на сей раз ему предложили подготовить что-нибудь для областной партийной газеты. Немного помешкав, Пакратов решил переадресовать наполо­вину слепленную байку туда. Вот это-то и сыграло с ним злую шутку. Осознав иную степень ответственности, он зажался, скукожился и часами не мог выдавить из себя ни одного путного слова.

Домой в тот день Сергей возвращался пешком. Дорога шла вдоль набережной. Метель пригасла, но небо было пасмурно, только далеко-далеко, в той стороне, куда улетела Ламка, мерцала тонюсенькая полоска заката.

В свете одинокого фонаря носилась стайка школяров. Захмелевшие от кани­кул, они без устали гоняли футбольный мяч. Чуть в стороне, сидя на спинках скамеек, полизывали мороженое их девчонки. От компании исходил пар, дух без­мятежности и вольницы. Но Пакратов им не завидовал.

***

Редакции партийной и комсомольской газет располагались в одном здании. Их разделял просторный вестибюль, в одном углу которого находился гардероб, а в другом стоял большой бильярдный стол. Сдав наконец злополучную байку, Сергей остановился возле этого стола. Грех было не сыграть партийку, коли вы­падала возможность. Но главное, что его придерживало здесь, - Ламка. Он уже знал, что она вернулась, и втайне надеялся её встретить.

Игра на бильярде увлекла Сергея. Он даже забылся, упоённо закладывая шары то в одну, то в другую лузы. Честь «стрелковой» фирмы он в этих поединках не посрамил, одолев одного за другим нескольких противников. Началась новая партия. Она также складывалась в его пользу. Он нацелил кий для очередного удара. Но тут в поле зрения кто-то возник. Прежде чем заложить шар, Сергей смигнул и на сей раз... промахнулся. Потому что боковым зрением увидел Ламку. Его с нею разделяло зелёное поле стола. Сергей чуть подосадовал, что промах­нулся - это произошло по инерции, - одновременно улыбнулся и, видя, что опять наступил его черёд, показал пятерню, дескать, всего пять минут. Ламка понимаю­ще кивнула. А он вдруг с чего-то запижонил, стал крутить, финтить, закладывать «карамболи» и в итоге партию, которая складывалась в его пользу, с треском проиграл.

- Это из-за меня? - чуть сокрушённо осведомилась Ламка, когда он отошёл от стола.

Сергей ещё весь был в азарте игры.

- Пустяки, - отмахнулся он. - Лучше скажите, как у вас? Где пропадали? Не за­зябли там? Я несколько раз звонил. В редакцию. Никто толком ничего не сказал...

- Звонили?.. - улыбнулась она, глянула на его унты. - Но не только, видать, в редакцию?..

Он скромно промолчал, неопределенно пожав плечами. Она, однако, не оста­вила тему.

- Это ведь с вашей подачи меня там опекали? На «Буране» домчали, а потом ещё на «козлике»...

- Помогать хорошему человеку - наш долг, - велеречиво брякнул Пакратов.

- Спасибо, - задушевно отозвалась она и тронула его за локоть. - Хотите чаю?

Сколько раз он представлял себе подобную минуту, репетировал возможные мизансцены, её вопросы и свои ответы, а дошло до дела - вдруг смешался, за­робел, точно малец, слова нужного не мог найти, только и хватило, что молча кивнуть да по-дурацки приложить руку к сердцу. Но отчего? Что произошло? Куда делись уверенность и напор? Что околдовало, сделало его едва не истуканом с острова Пасхи? Глаза её влажные? Запах тонких колдовских духов? Или её рука, которая вдруг переплелась с его рукой? Он шёл покорно, как бычок на коротком поводке. Чем больше он Ламку узнавал, тем больше она казалась недоступной.

Пройдя по просторному коридору в самый конец, они оказались в небольшом кабинетике.

- Вот здесь я обитаю, - повела рукой хозяйка. - Это мой стол, - она кивнула в правый угол, - а здесь, - она показала на противоположный стол, - сидит моя коллега.

Видимо, эта отсутствующая сейчас коллега и сокрушила его перед праздника­ми. Сергей слегка неприязненно посмотрел на её место, но, заметив между сто­лами стул, живо устремился туда. Он казался себе неуклюжим, неловким, и ему сейчас нестерпимо хотелось как-то спрятаться и даже уменьшиться в размерах, до того не удавалось никак прийти в себя. Ламка, видимо, догадалась о его со­стоянии. Она подошла к тумбочке, на которой сверкал графин с водой, и при­нялась, как ему показалось, нарочито громко звякать посудой. Она стояла к нему в профиль. Чёрные сапожки на высоком каблуке, серая ниже колен юбка, серый толстой вязки длинный жилет и чёрная водолазка - всё на ней сидело ладно, делая её фигурку стройной и изящной. Как было не залюбоваться, не скользнуть глазом по всем скрытым или подчеркнутым линиям! Тут она покосилась, перехватила его взгляд и ободряюще улыбнулась. Он, застигнутый врасплох, смутился, по­спешно отвел глаза, стал с деланным интересом осматривать кабинетик. Стены были пустые и голые. Наконец его осенило перевести глаза на её стол. Под куском плексигласа угадывался портрет дочки - он догадался об этом, потому что раз­глядел пианино.