Салим Баши - Пёс Одиссея

Его голову осенял тусклый, зыбкий свет; майор восседал посреди выпускающих дым устройств. Он поднял глаза и увидел меня. Его простертая вверх ладонь на несколько мгновений потерялась в дыму, затем появилась вновь, обагренная кровью. Музыка рычала, как самолет на взлете. Он сделал мне знак присоединиться к нему. Я стал спускаться по ступенькам. По мере того как я погружался в чрево клуба, шепот и слова посетителей доносились до меня все отчетливее. Погружение в поток сознания отдельного человека, в общем-то, фантастика, рассуждал я, пытаясь себя подбодрить, как и эта атмосфера, которая со всех сторон окутывает меня своим плащом из черной пены, своей накрахмаленной мантией.

Раньше я думал, что гашиш, который я вдыхал на протяжении всего этого дня, коварно заманил меня в ту самую ловушку, из которой выросла и Цирта. Сейчас я в этом уже не уверен. Истина где-то между листьями конопли и провалом в сознании, в каком-то зазоре — тревожном, но спасительном для рассудка именно потому, что, оставаясь расплывчатым и прикрытым, он дарит мне лазейку, без которой я бы, наверное, сошел с ума. Я выдумал Цирту, чтобы спастись. Жестокий парадокс.

Я лавировал в рассеянном свете, пока круги танцевали. Проглатывал ступеньку за ступенькой. Приложив неимоверные усилия, я достиг цели. Майор Смард, казалось, уснул, убаюканный рекой, которую мне было так трудно пересечь и из которой все не удавалось выбраться. Странная мысль мелькнула у меня в голове. Так, значит, это он и был, сказал я себе; вся эта каша, вся эта грязь.

— Неправда, — сказал майор Смард. — Я не такой…

— Так кто же вы?

Он долго смотрел мне в глаза, потом предложил сесть. Я придвинул стул.

— Страшно, правда?

Я кивнул.

Прилипшие друг к другу люди устремились в пространство перед нами. Миг — и они танцевали, корчились в свете прожекторов. Кое-где дергались женщины, грубо накрашенные, почти нагие.

Блуждающий океан смел дамбы и уничтожил на земле всякую жизнь и форму. Когда громадная волна отступила и скрутилась в спираль, словно змея в земном чреве, нужно было ждать и ждать, ночи напролет, чтобы хаос вновь обрел очертания и породил свет из тьмы.

— Это чье?

Майор Смард:

— Даже не знаю… может, мое…

Он был пьян.

— Зачем было звать меня?

— Да я и не звал вас вовсе, — ответил он, пожимая плечами.

Музыка раздулась, как волна, и едва не погребла нас под собой. Когда она утихла, майор Смард заговорил снова:

— Взгляните на человечество в целом. Что вы видите? Индивидуумов. Дико возбужденных. И одиноких. Сколько бы они ни притворялись, ни разыгрывали роли, живут они в одиночестве. Это так. Глубоко внутри что-то ясно говорит им, что они одиноки, потеряны. Какой-то зверек бегает у них в головах и громко так кричит, прямо во всю глотку орет, что все это ничего, ну совершенно ничего не значит, — а они не перестают разыгрывать храбрецов, распускать хвосты. И вот, чтобы забыть про зверька, они танцуют, пьют, трахаются. В этом смысле ваш друг — ну, вы знаете, о ком я…

— Мурад? Мурад, что ли?

— Да… Вот-вот, Мурад. Он прав. Им только это и нужно. Пить, жрать и трахаться. Мы же все равно сдохнем. Может, через день, может, через пятьдесят лет. Но это со всеми произойдет. А пока… пока, говорят они себе, надо немножко повеселиться. Давайте веселиться!

— Работенка у вас не из приятных.

— Вы ошибаетесь, молодой человек. Наша работа — это нескончаемое удовольствие. Именно поэтому я и пригласил вас на эти танцульки.

Он забился в конвульсиях. Его сотрясал утробный смех.

— Весьма польщен, — сказал я, собираясь встать.

— Сидите! — приказал он.

Я повиновался. Официант проскользнул между столиками и предстал перед майором.

— Желаете еще что-нибудь, мсье?

— Бутылку виски.

Тот исчез в дыму.

— Вы ведь выпьете со мной?

Официант вернулся с темно-коричневой бутылкой на подносе. Открыл ее и поставил перед нами. Майор Смард щедро плеснул в мой стакан.

— Ваше здоровье! — бросил майор.

— Ваше здоровье, — ответил я робко.

Он с явным удовольствием отхлебнул глоток.

— Мне хочется работать с вами, — продолжал майор Смард. — Ваше положение в университете, уверенность в том, что в недалеком будущем вы при нашей поддержке получите должность в системе образования, — все это позволит нам развивать взаимовыгодные отношения.

— Сейчас я уже не уверен, что мне нужно то, что вы предлагаете.

— Кто же заставил вас переменить мнение? Ваши друзья?

— Я больше не желаю вмешиваться в то, что меня не касается.