ГУМИЛЕВ Николаевич - СТРУНА ИСТОРИИ

Так создалась англосаксонская Америка .

Правда, во время наполеоновских войн Америка, бывало, — воевала. [727]Она была на стороне Наполеона. Но они не послали ни одного солдата для спасения Наполеона. А Наполеон — им ничего не послал. Это был чисто дипломатический союз. Кончился он тем, что англичане, захватившие у французов всё течение Миссисипи, отдали ее американцам. Потому что считали, что это земля, о которой и спорить нечего.

Даже «великий» Вольтер и тот сказал, когда французы уступили Канаду — Англии : «На что нам эти несколько акров снега?»

Вот видите, «великий ученый», учитель целого ряда поколений, а ведь — дурак! Ничего другого не скажешь.

Так как у них было стремление к расширению, ведь это же была пассионарная часть английской нации, — английского этноса, они хотели расширяться, они хотели иметь простор. Они стали двигаться к Миссисипи. Перешли Миссисипи, попали в индейские прерии , индейские степи. Эти трапперы и скваттеры, [729]занимавшиеся охотой и земледелием, захватывали территорию все больше и больше. И в результате американцы стали продвигаться через прерии. Стали там пасти сначала овец (но овец вырезали шакалы), они стали пасти коров. Появились ковбои, которые выделились в отдельный субэтнос. У них даже своя этика была, свой стереотип поведения .

Все это было до тех пор, пока не был подчинен Техас около Мексики, была высадка в Калифорнии, с Тихого океана, — и тогда Центральная Америка, где были эти самые ковбои, стала постепенно достоянием фермеров . А ковбои оказались эфемерным субэтносом. Но с индейцами ковбои воевали самым жестоким образом. И атапаски , которые перешли на юг, отвечали тоже — жестоким образом.

А «злые» испанцы , о которых пишут столько, как они истребляли бедных индейцев, как они их мучали, что испанцы рассердились и назвали это «черной легендой». Оказывается, ничего подобного не было! Они ужились — и в Перу , и в Мексике , они нашли общий язык.

Был такой Гарсиласо де ла Вега, [730]который приписывал к своей фамилии название Инка, потому что он был сын испанского дворянина, дона и индейской женщины. Ну, так как отец бросил жену конечно, а сына отправил учиться в Испанию, в Саламанку. Он стал хорошим испанским писателем — написал «Историю Флориды», «Историю Перу», сборники сонетов написал, много чего написал. У меня есть эта книжка. Он говорил, что, вообще-то говоря, с испанцами можно жить.

Но колониальные порядки таковы, что один злодей- исяанец может наделать столько зла, что остальные девять из десяти их не исправят. Так что положение было трудное из-за социального устройства колоний, а этнически — появилось огромное количество метисов.

Я даже из книжки по истории Мексики сделал выписки, что сначала метисов было очень мало. Большинство были или испанцы, или индейцы. Но испанцы были монолитны, а индейцы были рассеяны по племенам. Метисы работали или погонщиками мулов, контрабандистами, наемными убийцами или просто разбойниками. Их было о-очень мало. Но к концу XVIII века метисы в Мексике составляли большинство. И президенты сейчас — из метисов, и поддерживают их и выбирают — метисы.

Так что, видите, здесь (Л. Н. Гумилев показывает на географической карте на территорию Сев. Америки. — Ред. ) совершенно разная комплиментарность, разных знаков. Англосаксы проделали индейскую войну с истреблением и уцелевших индейцев загнали в резервации. Ну, там им не плохо, в резервациях. Но дело в том, что контакта — нет. А здесь (Л. Н. Гумилев показывает на территорию Южной Америки. — Ред. ) был полный контакт. Какие там резервации?! Даже испанские фамилии придумывали себе индейские генеалогии! Настолько это было уважительно и считалось хорошо.

Если это так, то посмотрим, что из этого выходит дальше.

Протестанты и католики представляли две стороны одного европейского суперэтноса, которые по-разному реагировали на прочих. Если католики (и испанцы, и французы) хорошо реагировали, в том числе, с индейцами, то как — с полинезийцами .

А с полинезийцами было наоборот.

Маори — очень храбрый народ, живший в Новой Зеландии, это таитяне, приехавшие сюда, очень быстро сообразили, что высадившиеся англичане не приносят им вреда.

Дело в том, что в Новой Зеландии была птица моа — огромная, длинноногая и очень жирная, то есть вкусная. И эти самые таитяне, как всякий цивилизованный народ, — они истребили птицу моа, съели ее. После этого, привыкнув к белковой пище, когда оказалось, что нечего есть, они стали убивать друг друга и практиковали каннибализм. А тут появились англичане и посмотрели: замечательные пастбища для овец, привезли овец. Ну, маори, конечно, видят — животное. Они убивают его и съедают.