ГУМИЛЕВ Николаевич - СТРУНА ИСТОРИИ

Но потом оказалось, что среди них возникли тоже две партии. Одна — крайняя , которая вообще не давала никому жить, другая — такая, умеренная . Умеренные победили крайних, перебили их всех безжалостно. И Чехия превратилась в обычное европейское королевство с протестантскими тенденциями.

Вот краткая демография: перед началом событий в Чехии было 3 миллиона жителей, после конца — в 1618 году — после Белогорской битвы, которую чехи проиграли, — 800 тысяч. То есть вы видите, что это самое Возрождение, которое мы называем, по-моему, более правильно, — надломом , оно — вещь жестокая.

Но Гус, когда его везли на костер, сказал: «Я-то гусь (так и есть), но за мной придет — «лебедь». И вы с ним — не справитесь».

И через сто лет пришел «лебедь» — Мартин Лютер, [618]который долго и очень хорошо изучал Священное Писание, вообще, знал все порядки в церкви. Он был иеромонах, священник и монах одновременно. И он написал 95 тезисов, которые, по его мнению, неправильны в католической церкви.

Ну, самым большим был, конечно, вопрос об индульгенциях («нельзя отпускать грехи за деньги»). Ну, и целый ряд других способов. Он против монашества выступил. Сказал, что это — противоестественно, что человек должен быть с женой, потому что иначе это будет — та или иная форма разврата. Ну, — много сказал. Ну, что бы с ним сделали — в наше время? Господи, сказали бы: «Гражданин, пройдемте!» И — с концами .

А тогда, император Карл V, во владениях которого не заходило солнце, [619]сказал: «Что? Какой-то монах хочет с нами спорить? Ну, что ж — заслушаем его».

И устроил Собор, на котором сидел в центре сам, рядом — папский легат, по левую сторону — духовные прелаты, по правую сторону — вельможи Великой Германской империи. Они вызвали этого монаха и говорят: «Ну, — объясняйся, в чем ты виноват, и говори, почему ты — против всего христианства?!»

И Лютер замялся, потерялся, не смог слова сказать. (Ну, естественно, — такая ситуация вызвала нервность у него.)

Карл сказал: «Ладно, уведите его. Завтра приведите к отречению и отпустите».

А Лютер за ночь всё передумал. На следующий день, когда он должен был уже каяться и отрекаться, — вышел и сказал: «Ich stehe hier und kann nicht anders» («Я здесь стою и не могу иначе!») и пошел крыть!

Вы знаете, сила его убеждения была такова, что половина светских герцогов высказалась в его пользу: «А ведь и верно говорит!»

Ну, Карл велел его все равно посадить. Но только — опоздал. Так как мысль императора легко угадать опытному царедворцу, то герцог Саксонский, прежде чем Лютера схватили, послал своих людей, которые его посадили на коня, увезли в какой-то скрытый замок в Саксонии, о котором никто ничего не знал, и спрятали его там. А слова Лютера разошлись по всему христианскому миру. Поскольку он по-латыни говорил совершенно свободно, говорил и по-немецки, и по-французски, его могли понять всюду, — оказалось большое количество людей, ему сочувствующих. Так родилось лютеранство , так родился протестантизм.

Там Лютер сидел очень долго, в этом замке. Он не в тюрьме сидел, а в одиночестве. Ему приносили еду, и никто с ним не разговаривал. Чтобы не сойти с ума от скуки, он сел и перевел Библию на немецкий язык. Это считается классическим немецким языком — тем самым, который у нас изучают в школе — литературный немецкий язык.

Трудно ему там сиделось. Черт к нему приходил, но он — не испугался и запустил в черта чернильницей. До сих пор показывают это пятно. Я уж, не знаю, действительно ли — черт приходил, или от одиночества и нервных напряжений у него были галлюцинации. Но для нас это не существенно.

Для нас важно, что сильный пассионарий , каких было в предыдущую эпоху — каждый десятый, в это время (Л. Н. Гумилев показывает на графике «Изменение пассионарного напряжения в этнической системе» на фазы надлома. — Прим. ред. ) оказался таким, который сумел влиять на всех. Вот это и есть спад пассионарности.

Это не отсутствие пассионариев (реликты существуют), но это соотношение сильно пассионарных людей, которых было в акматическую эпоху сколько угодно, а в эпоху надлома их стало уже маловато.

И те, которые уцелели, получили колоссальное преимущество. За Лютером пошли другие проповедники: Кальвин, [620]Цвингли, [621]Томас Мюнцер, [622]Иоанн Лейденский [623]— вообще много, но я рассказывать не буду. Историю Реформации прочесть легко.

Но, самое главное, что мы знаем теперь, в чем этнический смысл Реформации — это снижение пассионарности, при наличии отдельных сильных пассионариев, которые могут сделать то, что в предыдущую фазу — могло сделать большинство.