ГУМИЛЕВ Николаевич - СТРУНА ИСТОРИИ

В общем, социальных причин-то, вы знаете, никаких особых и не было, потому что, согласно даже концепции исторического материализма, и там, и там была одна и та же формация — феодализм. Действительно, так и было. С крестьян собирали деньги. Эти деньги выдавались, в той или иной форме, служилому сословию — феодалам, которые за счет этих деньги существовали или воевали. Одинаково и там и тут. Во Франции, Англии, Германии, Испании этот период пассионарного перегрева шел с XIII по конец XVII в., то есть четыреста лет, а здесь (у мусульман. — Ред. ) — он занял меньше двух веков.

Вспомним, что пассионарная энергия (я условно ее называю пассионарная, — это энергия живого вещества биосферы, имеющая эффектом пассионарность) кристаллизуется в форме образования этнических систем и культурных ценностей.

Ну, культурные ценности люди сами создавали, а вот с этническими системами получались разные вещи, так как этнос — это система людей, объединенных общим стереотипом поведения, общим временем возникновения и общим принципом отношения человека к ландшафту.

А если у вас приехавшие люди? То уж они никак к ландшафту бережно относиться не могут. И стереотип поведения они все сразу усвоить не могут.

В африканских странах число арабо-мусульман было несколько … но ведь от этого-то они на самом деле арабо-мусульманами не становились. Понимаете? Когда привозили каких-то суданских негров — высоких, стройных, исключительно сильных, с быстрой реакцией, — их записывали в войска египетского халифа и, с другой стороны, привозили из Крыма, из Причерноморья и из Средней Азии таких, понимаете, половцев и туркмен — блондинов голубоглазых, редких бойцов на саблях, среднего роста, поворотливых, — их тоже записывали в войско. И хотя они были записаны в одни и те же полки, никакого контакта между ними не было. Там они научились говорить и понимать друг друга на общедоступном арабском языке, язык-то выучить — дело не хитрое, особенно язык бытового общения. Полгода — и выучишь, а вот понимать мысли другого- очень трудно. И «своего», конечно, легче понимать, чем «чужого».

Увидев, что никакого контакта между черными и белыми мамлюками, то есть государственными рабами-воинами, нет, египетские халифы стали из них делать разные части — черные и белые. Смеси не было. Потом оказалось, что и белых-то не сложно разделить, потому что туркмены из Средней Азии и половцы из Южной России имели между собой большие отличия и терпеть не могли почти друг друга. И как только выходили из повиновения, начинались драки, кровопролития. А так как все покупные воины стоили очень дорого, то таких вещей допускать было нельзя.

Этносы стали складываться даже в урбанистических системах Ближнего Востока. Но вы скажете, что это первое поколение, а следующее, родившееся в условиях данной культуры, — воспитанные люди, они должны быть одинаковые и похожи друг на друга. Да, но вспомните, что ведь матери у них всех были разные. Гаремы-то у всех были достаточно активные и многоплеменные. И поэтому дети одного отца, но разных матерей и воспитанные, соответственно, матерями, потому что отцу было некогда на них внимания обращать, — они вели себя по-разному. То есть процесс этногенеза в условиях экзогамии, в условиях колоссального смешения, оказался более интенсивным.

Я не говорю — хорошо это или плохо. Эти «хорошо» или «плохо» — это вещи, которые к естественным наукам не применимы. То, что я вам читаю, — это наука естественная, это этногенез, — как естественный процесс образования и уничтожения этносов. Надо просто знать, как ведут себя элементы биосферы, в которых мы живем и с которыми мы, естественно, должны считаться. Это дает возможность сделать вывод, что относить этнос к социальным явлениям совершенно невозможно.

Социальные явления, социальные состояния даются законодательными актами. Любого человека можно было сделать, скажем, в царской России дворянином или разжаловать его в солдаты, сделать крестьянином, лишить дворянства. Можно сделать купцом, можно было лишить этого дела и послать его на каторгу, то есть, вообще говоря, правительство могло делать с социальным состоянием все, что оно считало нужным. И человек, действительно, менял социальное состояние: лишаясь своего богатства или, наоборот, приобретая его; лишаясь своего служебного положения или, наоборот, приобретая его. И так далее. А вот когда Денис Давыдов, иронизируя над пристрастием Александра I к иностранцам, просил произвести его в немцы, то этого Александр I — Самодержец Всероссийский сделать не мог! Потому что немцем никак нельзя было сделать Дениса Давыдова. Это было вне сил и возможностей царя.