Норман Льюис - Бегство от мрачного экватора. Голоса старого моря

Вдруг что-то произошло.

— Они обнаружили двух индейцев, которые хотели пробраться тайком, — пояснил Харгрейв.

Один из солдат распахнул дверцы старого, видавшего виды фургончика и забрался внутрь. Он ухватил чьи-то длинные черные волосы, намотал их на руку, дернул изо всех сил; из фургончика кубарем вылетела индеанка и растянулась на траве вместе с ребенком, привязанным к спине. Не отпуская волос, солдат поставил ее на ноги. Платок ослаб, и ребенок вот-вот должен был упасть.

«Он же сейчас разобьется», — подумал Хоуэл и, подбежав к солдату, схватил того за плечо; солдат тотчас отпустил женщину, перебросил винтовку в правую руку и резко ударил Хоуэла стволом под дых. Хоуэл почувствовал сильный толчок, ощутил, как ствол с массивной мушкой вонзился в солнечное сплетение, но боли не испытал. Он перегнулся пополам и упал на землю; подтянув ноги к животу, он хватал ртом ускользающий воздух. В ушах медленными глухими ударами дедовских курантов пульсировала кровь. Сквозь мутную пелену, которая застилала глаза, он смотрел на уходившую из-под него землю, усеянную муравьями.

Мрак обступил его со всех сторон, и он провалился в кромешную тьму; из раскрытого рта потекла слюна.

Затем он услышал неразборчивый отрывок фразы, которую произносил склонившийся над ним Харгрейв, и понял, что сидит на скамейке.

— Я, кажется, отключился.

— Да, — сказал Харгрейв, — и еще как. Крепко вам досталось. Голова кружится?

— Немного. И тошнит. Ничего, пройдет.

Он вытер навернувшиеся слезы, и окружающие предметы вновь обрели резкие очертания.

— Вам крупно повезло, — сказал Харгрейв. — Уильямс совершенно случайно проезжал мимо. Теперь он все уладит.

— Уильямс?

— Грааль Уильямс. Миссионер. Я вам рассказывал о нем.

— Да, вспоминаю. Что он уладит?

— Договорится, чтобы вас отпустили. Офицер хотел арестовать вас за сопротивление властям. Он был просто в бешенстве.

Горизонт чуть накренился, затем вернулся в прежнее положение. Тиканье в ушах внезапно прекратилось.

— Что же такое, по их мнению, я натворил?

— Вы помешали представителю вооруженных сил исполнять его обязанности, а это — тягчайшее преступление. Так и за решетку можно угодить. А вот и Уильямс.

Человек, приближавшийся к ним, рядом с низкорослыми колумбийцами казался гигантом. У него было крупное, значительное лицо нордического типа и светлые коротко подстриженные волосы.

Уильямс шел, положив руку на плечо колумбийского офицера, возвышаясь над ним на целую голову, и офицер, казалось, сгибался под тяжестью этой руки.

Уильямс взял Хоуэла за руку, осторожно, заботливо пожал ее и отпустил.

— Добро пожаловать в Лос-Ремедиос, мистер Хоуэл.

Седрик говорил о вас, и мы благодарим за честь, которую вы оказали нам своим приездом. Я объяснил Хуану, что вы являетесь наблюдателем ООН, он весьма сожалеет о случившемся. Примите его извинения.

Хоуэл подумал, что ему следует внести ясность, не то в дальнейшем не избежать обвинения в преднамеренном обмане властей, но не было сил. В глазах еще рябило, но он попытался выдавить улыбку. Уильямс своим видом напоминал величественный мраморный бюст какого-то римского императора, он не помнил, какого именно; Хоуэл подумал, что такое лицо могло принадлежать слепому.

Офицер одарил Хоуэла приветливой улыбкой и тут же направил ее на Уильямса, который снова положил руку на плечо колумбийцу, отчего тот, казалось, ушел в землю.

— Я договорился с Хуаном, — сказал Уильямс, — что вы поедете вслед за мной До Дос-Сантоса, и у вас больше не будет неприятностей на пикетах. Мне наконец-то выдали номера армейской контрразведки, и теперь я могу ездить беспрепятственно.

У пего был глубокий, хорошо поставленный бас.

— Ну что, едем?

Небрежным жестом он отпустил офицера и направился к своему джипу, который стоял на дороге между двумя колоннами машин.

Они мчались со скоростью семьдесят миль в час вслед за шлейфом красноватой пыли, тянувшимся из-под колес джипа, лишь притормаживая на пикетах, а солдаты отдавали им честь и приветственно махали рукой.

— Грааль обещал офицеру запчасти для машины.

Он получает их из-за границы по особому контракту.

Надо отдать ему должное, он всегда готов прийти на помощь друзьям, — сказал Харгрейв и вновь виновато усмехнулся.

Хоуэл пробормотал что-то в ответ. Им овладела сильнейшая усталость. Кроме легкой боли в солнечном сплетении, он уже не чувствовал никаких последствий того, что произошло с ним на первом пикете. Но двадцатичасовое путешествие, которое он проделал верхом, на автобусе и на самолете, выехав вечером предыдущего дня из горной деревушки неподалеку от Планаса, давало о себе знать. Он задремал и проснулся лишь от толчка, когда Харгрейв резко затормозил машину.