Борис Виан - Сколопендр и планктон

Майор подпирал стену в углу.

Он все понимал.

И мучился.

Эммануэль, Видаль и Антиох тоже мучились, глядя, как мучается Майор.

А празднество между тем продолжалось — среди корзин с лилиями и астратами из Габона, которыми Майор украсил комнаты.

Молодняк расползся по мышиным норам, так как серьезная публика никак не могла нажраться.

Официанты десятками вносили ящики с шампанским, но оно словно улетучивалось, так и не доходя до друзей Зизани, которые все больше скукоживались, уподобляясь сушеным овощам.

Наконец Майор подал Антиоху тайный знак, тот прошептал что-то Видалю с Пижоном, и все четверо скрылись в направлении ванной.

Эммануэль остался на стреме.

Часы показывали семнадцать пятьдесят две.

В семнадцать часов пятьдесят три минуты нажравшийся до отвала Полквост с еще более недовольным, чем обычно, видом (если только такое возможно) взял свой белый шелковый шарф, черное пальто, черную шляпу, схватил портфель и, не попрощавшись ни с кем, вышел вон. Оставив жену в гостях, он отправился в НКУ, дожевывая на ходу остатки торта.

В семнадцать часов пятьдесят девять минут мужской голос позвал Эммануэля, и тот исчез в ванной. В восемнадцать часов пять минут он вышел из ванной и принялся незаметно закрывать все ходы-выходы из квартиры.

В восемнадцать часов одиннадцать минут из ванной собственной персоной вышел Майор. Некоторое время спустя он вернулся туда уже в сопровождении шести ребят покрепче.

Те, в свою очередь, вывалились из ванной в восемнадцать часов тринадцать минут и по всем правилам искусства внедрились в толпу приглашенных.

Зизани Майор укрыл в безопасном месте — запер в уборной.

В восемнадцать двадцать две операция началась.

Дежуривший при проигрывателе остановил его и спрятал пластинки под шкаф.

И тут же шестеро амбалов, сняв пиджаки и закатав рукава рубашек, вооружились массивными кухонными стульями из бука и шеренгой двинулись к столу с закусками. По команде Майора шесть стульев обрушились на первый ряд господ в рединготах, которые приняли было все эти молниеносные приготовления за странную ребячью забаву.

Троих уложили на месте. Бородач с золотой часовой цепочкой заблеял, как коза, и был немедленно взят в плен. Двое других поднялись и в панике отступили к официантам.

Еще более прицельные удары стульями сразили наповал второй ряд противника.

Остальные огольцы тоже в стороне не стояли. Они затащили мымр на кухню, перевернули их вверх тормашками и засыпали им волосатые промежности кайенским перцем, распугав там всех пауков.

Окончательное обращение рединготов в бегство было делом нескольких минут. Сопротивление было сломлено. Остриженных наголо и перемазанных черной ваксой пленников спустили с лестницы. Мымры носились как угорелые в поисках ведра с холодной водой, куда можно было бы сесть.

Немногочисленные трупы свободно уместились в мусорном ящике.

Майор пошел за Зизани. Посреди развороченного поля битвы он обнял невесту и обратился с речью к своему отважному войску:

— Друзья! Мы нанесли врагу сокрушительное поражение. Зануды свое получили. Впрочем, некогда языком молоть. Надо действовать. Оставаться тут нельзя, здесь такой бедлам. Соберите всю жратву, покайфуем где-нибудь в другом месте.

— Айда к моему дяде! — предложила темноволосая красотка. — Дома его нет. Там одни слуги.

— Он что, путешествует? — спросил Майор.

— Нет, он в мусорном ящике! — ответила девушка. — А тетка вернется из Бордо только завтра вечером.

— Отлично! Итак, господа, за работу. Двое парней берут проигрыватель, один — пластинки, десять — шампанское. Дюжина девиц хватают пироги и торты. Остальные уносят лед, водку, коньяк. На все про все пять минут.

Пять минут спустя квартиру Зизани покинул последний парень, сгибаясь под тяжестью огромного куска льда, с которого ему за шиворот капала вода.

Антиох запер дверь на два оборота.

Майор шел во главе отряда. Рядом — Зизани. Следом — штаб (шутка).

— За мной к дяде! — кричал Майор.

Он бросил прощальный взгляд назад, и процессия решительно устремилась к бульвару. В арьергарде таял лед.

Дядя занимал второй этаж роскошного каменного дома на проспекте Моцарта. Квартира была со вкусом обставлена экзотическими безделушками, собранными во время экспедиции в дальние края — в самое сердце монгольских саванн. Меровингские ковры из высококачественного волокна, которые летом периодически выстригали (как котов), смягчали раздражительное поскрипывание тисненого дубового пола. Все в доме способствовало благоустроенности и уюту.