Избранные произведения писателей Дальнего Востока

— Что же, работенка под стать тебе, — съязвил Довчин и снова пробежал глазами список гостей. — Послушайте, — сказал он. — А если мы позовем Дашму-гуай? И, может, еще инженера Цагандая?

— Да, верно, Цагандая надо позвать. Он у нас на курсах машинистов вел самые главные предметы, — сказал Батчулун.

— Очень он серьезный, — улыбнулся Дорж. — Стоит ему, бывало, появиться, как я уже дрожу от страха. Подойдет и давай бубнить: «На современном карьере, оборудованном по последнему слову техники, каждый шахтер должен постоянно беречь рабочее время, должен соблюдать дисциплину, обладать чувством ответственности...» А что, если он и завтра, за новогодним столом, будет говорить то же самое?

— Нет, я уверен, на нашем празднике он будет говорить совсем другое, — сказал Довчин. — Он вас всех удивит своим красноречием. Выпьет немножко, покраснеет и начнет: «У меня, мол, очень много младших братьев. Несколько сот молодых ребят, они работают в Шарын-Голе и составляют его главную рабочую силу — все они мои младшие братья. Наш карьер — это по-настоящему карьер рабочей молодежи. Из ее рядов выйдет много героев труда, которые покроют себя неувядаемой славой. Я люблю этот карьер больше жизни. Вы должны любить его еще больше, чем я. Ибо когда меня не будет, в карьере останетесь вы. Эй, как тебя, подойди ко мне! — позовет он кого-нибудь. — Слушай, — скажет Цагандай, — если завтра я подойду к тебе во время работы и учиню разнос, ты не обессудь, понял?» — «Понял», — ответит несчастный. А инженер растрогается и поцелует его в лоб. Думаю, завтра Цагандай-гуай всех нас обнимет и расцелует. Наверное, и отца Дамдина тоже.

— Вполне возможно!

«Ночью опять туман будет. В нем вся загвоздка: может все планы сорвать. Луну бы сейчас — тогда был бы порядок!» — думал Батчулун, шагая на работу. Дорогу он выбрал сегодня не ту, по которой обычно спускался в карьер, а другую, короче, однако более крутую и скользкую. Шел он быстро, перепрыгивая через рытвины и ухабы, обходя крутые глыбы угля. Уже вблизи экскаватора он вдруг заметил, как напротив, за кучей земли, мелькает чья-то голова: кто-то торопливо карабкался к нему.

Приглядевшись, Батчулун узнал Дашму, ту самую, которую они собирались пригласить на встречу Нового года. Перебравшись через кучу земли, Дашма стала медленно приближаться. Было слышно, как тяжело она дышит.

— А ты, оказывается, живучий, черт! Я думала, что прикончила тебя! — закричала она.

Люди говорили, что эту решительную и энергичную женщину назначили контролером за ее твердый характер, который, в свою очередь, мол, объясняется тем, что она вся состоит из одних сухожилий. Ее рабочее место помещалось в небольшом деревянном домике, прилепившемся на самом гребне карьера. Домик этот был явно рассчитан только на теплую погоду. Однако Дашма нашла выход из положения: завалила дощатый пол углем так, что он даже прогнулся от тяжести, и круглые сутки топила печь. А сама сидела за столом у окошка и собирала сводки. В этом заключалась ее работа.

Когда она приехала сюда с мужем, проработавшим свыше десяти лет трактористом в госхозе, то поначалу и сама собиралась стать горнячкой. Но потом раздумала — испугалась, что не осилит всю техническую премудрость.

А вот работать контролером ей нравилось: весь карьер был у нее на виду. Она первая узнавала, как идут дела у экскаваторщиков, у шоферов. Сменные контролеры и даже начальники участков обязаны были докладывать ей о ходе работы.

Сейчас Дашма спешила выяснить, все ли в порядке у Батчулуна, — ведь всего несколько минут назад, когда Батчулун проходил мимо домика и хотел пошутить с ней, Дашма словно бы в шутку толкнула его локтем. А он возьми да и упади. Дашма в сердцах обозвала его коровой на льду, но потом встревожилась: парень долго не мог подняться, а когда наконец поднялся, захромал.

— Ну, ладно, — успокоившись, сказала Дашма, — раз руки-ноги целы — тогда иди работай и в следующий раз не балуй, а не то... — ворчала она, и Батчулуну показалось, что сейчас, засучив рукава, она бросится на него с кулаками. Однако нападения не последовало. — Заруби себе на носу это! — сказала Дашма и повернула было обратно к себе.

«Да, — подумал Батчулун, глядя ей вслед, — она такая: кого хочешь отбреет».

— Дашма-гуай! — позвал он. Она снова обернулась. — Наша смена завтра вечером отмечает Новый год...

— Ну и что?

— Мы решили пригласить вас.

— Черти вы полосатые, вот вы кто! Хотите меня задобрить! — Она, видно, хотела еще что-то сказать, не решительно повернулась и пошла к себе.