Поль-Лу Сулитцер - Ханна

— Они просто прогуливаются.

— Они вас убьют.

— Я должен был умереть уже десятки раз.

Он смотрит вперед и видит на этот раз юного Марьяна Кадена, который быстро направляется к ним в сопровождении двух конных полицейских. Мендель останавливает тележку и закрывает глаза. Он вздыхает и улыбается.

— Ханна, не перебивай меня. Время не терпит. Я купил билет в Австралию. Воспользуйся им. Или продай. Возьми деньги. У меня их все равно отберут в тюрьме.

Он сует Ханне билет и бумажник, поднимает ее одной рукой и ставит на землю.

— Иди к Кристине, она славная девушка.

Я сделаю заявление и объясню, почему вы убили Пельта Мазура.

Возможно, они только вышлют меня в Сибирь. Оттуда я рано или поздно сбегу. Будь уверена. А теперь оставь меня в покое, уходи!

Он так устал, что у него закрываются глаза. Раны причиняют страшную боль. Стая сутенеров остановилась в десяти метрах, полицейские и Каден уже рядом.

— Ради Бога, Ханна, убирайся. Иди куда хочешь. Стань богатой. Покажи им, кто ты есть, что ты за женщина. Но меня там больше не будет, подумай об этом.

Он улыбается Марьяну Кадену, который горестно качает головой и говорит:

— Я не нашел ничего лучшего, как позвать полицию…

— Мой сын не поступил бы лучше, — отвечает Мендель. — Если бы у меня был сын. Одно из двух…

Он опускает вожжи и сникает. Впрочем, ему всегда хотелось побывать в Сибири. А поскольку дорога оплачена…

Мендель приговорен к двадцати годам плюс пожизненная ссылка. Адвокаты, которым Ханна заплатила бешеные деньги, проделали огромную работу и не дали его повесить, несмотря на старания прокурора (того же, который напрасно искал Тадеуша). Ханна смотрит, как увозят ее друга, закованного в цепи, а два дня спустя отплывает в Австралию.

Ханна не села на "Тасманию", на борту которой должен был отплыть 18 марта Визокер. Не позволило состояние здоровья, и к тому же она во что бы то ни стало хотела знать о дальнейшей судьбе Менделя. Она присутствовала на судебном процессе и даже подумывала если не последовать за ним в Сибирь (эта мысль ей тоже приходила в голову), то по крайней мере доехать до Петербурга или Москвы и там попытаться что-нибудь для него сделать; возможно, организовать и оплатить побег. У нее возникали и другие смелые идеи, но не удалось осуществить ни одной: ей отказали в заграничном паспорте и российской визе. Предлогов хватало: она слишком молода, она — еврейка, она не находится в родстве с осужденным. За отказом всякий раз Ханна угадывала (и справедливо) руку Доббы Клоц.

Каждый день, пока Мендель находился в варшавской тюрьме, Ханна предпринимала попытки его увидеть. Тщетно. Она пыталась переправить ему записку, дав "в лапу" двум или трем охранникам. Дошла записка или нет — неизвестно.

В это же время ее прежняя шпионская сеть во главе с Марьяном Каденом вела поиски Тадеуша. Ни малейшего результата. Все говорило о том, что, как и предполагал Мендель, он покинул Польшу. Ханна подумала, что он скрывается в Вене или Париже.

В середине апреля Менделю вынесли приговор. Три недели спустя он отправился по этапу. Только тогда Ханна смогла его увидеть — издали, когда осужденных выводили из тюрьмы. Мендель тоже ее узнал, широко улыбнулся — белые зубы блеснули под черными усами — и поднял высоко над головой закованные руки, как это делали гладиаторы в знак того, что никто и ничто не сможет их победить. Он крикнул: "С днем рождения, Ханна!", напомнив таким образом, что ей накануне исполнилось семнадцать лет.

Ханна идет по улицам Сиднея. Она не продала билет на пароход, купленный Менделем, — лишь перенесла день отъезда, твердо решив покинуть Польшу. Она суеверно считала, что, следуя маршруту, намеченному Менделем, выполняет его желание и мечту, а коль так, то он по-прежнему будет охранять ее в этом пути и оказывать ей покровительство, как делал все десять лет. Она подсчитала деньги: двадцать шесть тысяч рублей, из которых двадцать две принадлежали Менделю. Что ж, достаточно, чтобы устроить ему хороший прием, когда он сбежит с каторги. (Она непогрешимо верит в силу и живучесть Менделя и убеждена, что тот доберется до нее, вырвавшись из сибирской тайги, и где же, как не в Австралии, у своего кузена Шлоймеля, ему искать Ханну?) Кроме того, эти деньги принесут ей удачу, она станет богатой, что будет особенно кстати, когда она приберет к рукам Тадеуша.

Она идет по улицам Сиднея. С первого дня, живя у Кристины, она вбила себе в голову, что обязана выучить английский. Едва встав на ноги, отправилась в посольство Великобритании и нашла там необходимые книги, а также дружескую помощь некоей мадам Леоноры Карузерс, жены одного дипломата, которая заставляла ее повторять I am, you are, he is и неправильные глаголы в течение двух месяцев, приходя в восторг от стремительных успехов своей ученицы. В то время Ханна, у которой не было других дел, читала на английском языке по десять-двенадцать часов в день. Она "проглотила" всю посольскую библиотеку и изучила ежедневную прессу от первой до последней строки.