ШАНЬ СА - ЧЕТЫРЕ ЖИЗНИ ИВЫ

— Сегодня, — сказал он, смеясь, как одержимый, — я перережу нить, привязывающую меня к этому замшелому миру.

Злобная гримаса исказила его лицо.

— Не будет ни наследника, ни вырождения. И я умру со спокойной совестью.

Матушка снова кинулась на него, повалила, схватила за ноги и крикнула слугам, чтобы отняли у хозяина оружие. Он грозился убить всех, кто посмеет его тронуть, и поранил остриём сабли одного из лакеев.

Я развернулась и пустилась прочь так быстро, как позволяли мои перевязанные ноги. Миновала свою комнату и вбежала к брату. Он лежал, закинув руки за голову, и задумчиво глядел в потолок.

Он улыбнулся и спросил о причине моих слёз.

— Что ещё я натворил? — легкомысленным тоном спросил Чунь И. — Наставник заболел, и я остался дома.

— Ему всё известно, как и мне! — со злым смехом отвечала я. — Можешь ничего не объяснять. В эту минуту наш отец держит в руке острую саблю, а Матушка пытается его остановить.

Чунь И изменился в лице и сел на постели. В этот момент появился запыхавшийся слуга и стал умолять его спрятаться.

Брат испугался.

— Что мне делать, сестрица? — растерянно спросил он. — Что же мне теперь делать?

— Подставить шею и заплатить за дерзость.

Из сада донёсся ужасный шум. Мы оба вздрогнули, переглянулись, и я бросила Чунь И туго набитый кошелёк.

— Здесь мои драгоценности и золото, что я получила в подарок. Беги, спасайся, не медли.

Лицо брата выражало растерянность и досаду. Он никогда не думал о расставании с семьёй. Трусость Чунь И возмутила меня.

— Чтобы проложить себе дорогу в жизни, мужчина должен быть один. Чего ты ждёшь, бездельничая день и ночь под крышей отцовского дома? Хочешь стать курильщиком опиума? Беги отсюда. Твоё будущее — там, в большом мире!

Я протянула руку и рывком поставила Чунь И на ноги.

Мой онемевший от ужаса брат взял немного одежды, деньги и украшения, я помогла ему собрать узелок, и он повесил его за спину. Конюший оседлал коня, служанка, которую я послала на кухню, принесла припасы и фляги с водой. Брат сел в седло, и я приказала открыть ворота. Он огляделся вокруг, всё ещё не решаясь отправиться в путь.

Крик во внутренних покоях вывел его из оцепенения. Лошадь фыркала, нетерпеливо била копытом. Чунь И обернулся.

— Куда мне ехать? — спросил он.

— В Пекин, в столицу!

— Когда я смогу вернуться?

Вопрос остался без ответа: лошадь уже неслась вниз по широкой извилистой дороге.

Я вышла за ворота.

Неукротимое величие внешнего миро повергло меня в дрожь.

— Прощай! — крикнула я. Слёзы застилали мой взгляд. — Мы ещё увидимся, братец!

Я вытерла глаза тыльной стороной ладони. Чунь И обернулся в последний раз, и вскоре фигура всадника превратилась в чёрную точку, а потом и вовсе исчезла во тьме долины.

Я вернулась в дом, горько рыдая. Меня пугала неизвестность, ибо я не знала, было ли моему старшему брату предначертано покинуть отчий дом и блуждать по миру или нет.

Я могла посоветовать Чунь И укрыться у друзей и переждать гнев Батюшки.

Вместо этого я сама приняла решение и спутала карты Судьбы.

Наступила ночь, и на небе зажглась луна.

Горы-исполины потягивались, вздымались вверх, глумясь над путником.

Чунь И гнал коня, оставляя за спиной собственный страх.

До Пекина тысячи ли [9] Ли — китайская дорожная мера, равная приблизительно 576 метрам. пути, думал он. Южная дорога — красивая, широкая и тенистая. По ней едут караваны, бродячие торговцы и ремесленники. Небольшие сёла, богатые деревни и густо населённые города сменяют друг друга. Сев на корабль в Чундзине, можно спуститься по Голубой реке на юго-восток страны, а оттуда отправиться на север, насладившись тёплой погодой и прогулками по городкам, с древности знаменитым красотой своих окрестностей и женщин.

Вторая дорога короче. Если поехать на северо-восток, он достигнет западного рукава Жёлтой реки. По Шёлковому пути перейдёт через Стену и окажется в древней столице Сяне. Переправившись через реку, он поскачет на Пекинскую равнину.

Правда, слуги видели, как он уезжал. Даже если Чунь Нин не выдала его, остальные могут заговорить под пыткой, и тиран пошлёт верных людей, чтобы вернуть его домой пленником.

Следует выбрать дорогу, о которой никто не знает. Чунь И вспомнил, как однажды на охоте монголы рассказали ему, что когда-то, во время великой суши, несколько семей отправились на север, перешли через горы, пересекли пустыню и добрались до монгольских степей. Оттуда к Пекину ведёт великая тропа татар.