Одри Ниффенеггер - Соразмерный образ мой

Напротив Мартина, через проход, раздавались какие-то звуки — треск, хруст, чавканье, — которые делались все громче по мере того, как поезд набирал скорость. Мартин изводился: звуки его нервировали, как зубовный скрежет. Что-то подкатилось к нему по полу и стукнуло по ноге. Он посмотрел вниз. Там лежал грецкий орех.

Поезд остановился на станции «Монумент», [81]где многие вышли. Теперь Мартину стало видно, что делается напротив. Через проход от него сидели две юные особы в стоптанных белых кроссовках и медицинских халатах; у каждой на коленях стоял продуктовый пакет. У девиц были глаза навыкате и выпирающие верхние челюсти.

Обе смотрели настороженно, как будто приготовились оборонять свое добро от грабителей. Каждая запускала в недра пакета черпак ладони, доставала грецкие орехи и разгрызала своими исполинскими зубами.

— Че пялишься? — сказала одна из них Мартину.

По вагону со стуком поскакали орехи. А пассажиры — ни сном ни духом. Мартин только покачал головой, не в силах вымолвить ни слова. К его ужасу, девицы подсели к нему. Та, что заговорила первой, наклонилась к его уху.

— Мы — люди-белочки, — прошептала она. — И ты такой же.

— Надо тебе к врачу, — сказала Джулия.

Валентина кивнула и захрипела.

Легко сказать. В том, что касалось Национальной службы здравоохранения, близнецы пребывали в блаженном неведении. Роберт, пытаясь ввести их в курс дела, старался не раздражаться.

— Нельзя просто прийти в поликлинику и требовать, чтобы тебя приняли, — втолковывал он Валентине, когда близнецы подкараулили его на первом этаже. Он держал в руке пачку писем и размахивал ими для пущей убедительности. — Нужно выяснить, кто из врачей общей практики принимает первичных пациентов, дозвониться к нему в приемную и записаться на получение талона. После этого придется заполнить гору бланков и рассказать регистратору обо всех прошлых заболеваниях. Вот тогда, и только тогда, можно будет записаться на прием к врачу.

Валентина начала что-то говорить, но закашлялась.

Джулия погрозила Роберту пальцем, как будто он лично изобрел Национальную службу здравоохранения.

— Не пойдет, — сказала она. — Мышке нужно к врачу прямо сейчас.

— Ну, отправляйтесь тогда в больницу Уиттингтона, там есть отделение скорой помощи.

На том и порешили. Роберт отправился с ними.

Больница Уиттингтона занимала большую территорию у подножья Хайгейт-Хилл, на другой стороне парка Уотерлоу. Туда они дошли пешком. В весеннем воздухе плыла холодная сырость, и на подходе Валентина уже дышала глубокими, судорожными всхлипами.

После короткого опроса и короткого ожидания за Валентиной пришла молодая медсестра-пакистанка. Джулия и Роберт слушали ее низкий, успокаивающий голос, пока она уводила Валентину за двойную дверь, соединяющую приемный покой с отделением скорой помощи. Сами они принялись заполнять бланки, прибегнув к помощи медрегистратора, европейского вида мужчины с бульдожьей челюстью.

— Аллергия есть?

— На тетрациклин, плесень и сою, — отчеканила Джулия.

— Хронические заболевания?

— Понимаете, — начала Джулия, — у нее situs inversus.

Регистратор, сидевший до этого с убийственно скучающим видом, обратил внимание на Джулию и вопросительно поднял брови.

— Мы с ней зеркальные близнецы. У нее сердце вот здесь. — Джулия положила руку на грудину, с правой стороны, — а печень, почки и что там еще — как у меня, только наоборот.

Переварив эту информацию, регистратор бойко застучал по клавишам.

— Я ничего такого не знал, — сказал Роберт.

— Теперь знаете, — раздраженно бросила Джулия. — Вам-то какая разница, вы же не доктор.

— В том смысле, что вы зеркальные близнецы. Я думал, вы просто однояйцовые. То есть зеркальные близнецы, видимо… диаметрально противоположны?

Джулия пожала плечами.

— Мы довольно симметричны, но по лицам не видно. Это можно заметить по направлению роста волос, по родинкам и по рентгеновским снимкам — вот на них действительно все видно, потому что моя сестра — зеркальноотраженная. У нее асимметричный пролапс митрального клапана, — добавила она, обращаясь к регистратору.

— И что сие значит?

— У нее один клапан неправильно сформировался, — пояснила Джулия. — Потому-то я так беспокоюсь, когда у нее затрудняется дыхание. Это дополнительная нагрузка на сердце, от нее могут быть большие неприятности.

— Не могу поверить, что вы, прожив в Лондоне без малого три месяца, не удосужились прикрепить ее к специалисту! — Роберт вдруг разволновался и заговорил на повышенных тонах.